- Наверное, буду рожать, - ответила супруга, накрыв мои руки своими ладонями.
- Это у вас такие шутки, Вера Анатольевна? - улыбнулся и прикусил её кожу на шее.
- Какие уж тут шутки, Руслан Тимурович. Поясницу тянет, живот болит, он опустился пару дней назад. К обеду в роддом поедем.
Меня парализовало от страха. Вся весёлость испарилась, словно её и не было.
- К обеду? Так надо же звонить, собираться, вызывать врача, бригаду! - в панике задёргался.
Вера же сладко зевнула и потянулась:
- А, нет, ни к обеду, сейчас поедем. Кажется, воды подтекают.
Я почувствовал под собой лужу и специфический запах. Растерянно откинул одеяло:
- Воды? Это опасно? Вера, не молчи. Ты в порядке? Сможешь сама встать и одеться?
Вот теперь меня накрыла самая настоящая паника: руки задрожали, голова закружилась, в ногах появилась слабость. Не мужик, а вата. Надо как-то взять себя в руки.
Вербицкая… Сафина. Моя Сафина, тяжело развернулась, обвила меня руками и успокоила:
- Руслан, тебе нельзя волноваться. В крайнем случае рожу дома, я же врач.
- Нет, нет, нет… Вдруг что-то пойдёт не так, у нас нет необходимого оборудования, препаратов, даже не думай.
Я потянулся к тумбочке, взял телефон и набрал номер водителя:
- Коля, срочно подгоняй машину, едем в роддом.
Вера приподняла бровь:
- Зачем так срочно? У меня первые роды, схватки только начинаются, они не сильные. Позавтракать успеем.
Я не выдержал и сорвался:
- Веррра, твою мать! Какой завтрак? А вдруг «кесарить» придётся? Оперировать? Ещё что-то делать?
И тут моя Вера впервые повысила на меня голос:
- Стоп! Отставить панику! Я рожаю, а не умираю. Все женщины рожают. Роды – естественный процесс. И если вы, Руслан Тимурович, станете так нервничать, я попрошу, чтобы вас удалили из палаты.
- Ты не посмеешь… - покачал головой.
- Посмею. Ещё как! Не хватало только опять тебя откачивать.
Я сейчас встану, приму душ, поем, а потом мы поедем в роддом. Кому не нравится этот план, тот остаётся дома, - железно постановила эта бесстрашная женщина.
- Ладно, ладно, сдаюсь, - выставил перед собой руки. - Ты иди в душ, а я пока позвоню кому надо, чтобы нас там ждали.
Готов был взвалить на плечо свою женщину и тащить в больницу, но спокойствие Веры вселило в меня какую-то непоколебимую уверенность, что всё будет хорошо.
И я в очередной раз ей поверил…
Глава 34.2
Вера держалась молодцом. На схватках только сжимала зубы, лицо теряло краски, бледнело, искажалось мукой, но жена не произносила ни звука.
Я стоял в палате у окна, скрестив руки на груди, чтобы они не тряслись. Стыдно было показать свою слабость.
- Вера Анатольевна, давайте поставим эпидуральную анестезию, - то и дело предлагала врач.
- Не надо, может, так обойдёмся, - отвечала моя храбрая женщина.
- Ну, смотрите, можно и не геройствовать. Ребёнку это никак не повредит, - медики искренне не понимали, зачем терпеть боль, когда можно облегчить процесс.
Не знаю, чем руководствовалась Вера, но я уже сам едва не корчился от мучений, чувствуя страдания жены.
- Вера, давай обезболим. Я знаю, что ты у меня смелая, терпеливая, стойкая, но я хочу от тебя ещё детей. А настрадавшись, ты вряд ли согласишься на следующие роды, - уговаривал супругу.
- Сафин, ты эгоист и тиран. И не буду я тебе больше никого рожать. Я тебе только для этого и нужна, чтобы вынашивать наследников. Правильно Стелла сказала: используешь и выкинешь, а ребёнка заберёшь, - заплакала Вера то ли от усталости, то ли от несправедливости.
Вот, значит, кому надо сказать «спасибо» за то, что жена сама не своя ходила, гоняла в голове всякое непотребство.
- Я этой Стелле язык вырву. Неужели ты не видишь, как я люблю тебя, дуру? Жить без тебя не могу. Что мне сделать, чтобы ты поверила? - присел на кровать и взял жену за руку.
- Ничего… Пусть анестезию сделают… Сил больше нет терпеть… - наконец-то прорвало Веру, и она согласилась на эпидуралку.
Бригада тут же засуетилась, анестезиолог достал всё необходимое.
А дальше всё пошло как по маслу. Вера чётко выполняла указания врача, лёжа на кресле. Я стоял рядом и продолжал держать её за руку. Гладить тонкие пальцы, подставлять свою ладонь, чтобы она могла опереться.
Этот контакт стал чем-то большим, чем просто касание. Казалось, отпущу, и она ускользнёт, исчезнет, как волшебный сон.
Когда раздался крик ребёнка, я вздрогнул. Не ожидал такого резкого и низкого по тону звука.
Мой сын! Такой родной! Такой желанный!
Настоящий мужчина с первых мгновений громогласно о себе завил.
Мне положили малыша на руки, и я почувствовал, что в груди что-то лопнуло. Осыпалось мелкими осколками, освободив от оков моё сердце.
Оно застучало радостно, быстро, легко. Словно вырвалось из клетки, которую я когда-то построил.
Смотрел на сморщенное личико, нахмуренные чёрные бровки, маленький носик и, казалось, не видел никого красивее и родней. Прижимал к себе крохотное тельце и боялся на него дышать.
Вера блаженно улыбалась и наблюдала за мной. Я нежно поцеловал её в висок и показал нашего малыша:
- Посмотри, какой он красавец? Весь в отца!
- Сафин, ты невозможен, - она засмеялась и протянула руки к сыну. Я устроил ребёнка у неё на груди. Он смешно зевнул и решил поспать, пока тут все суетятся.
- Вера, обещай, что родишь мне ещё дочку. Такую же красавицу и умницу, как ты.
- Руслан Тимурович, у вас помутнение рассудка? Помнится, вы утверждали, что я дура.
- Врал. Нагло врал. Лукавил. Обещаю исправиться.
- Вот когда исправитесь, тогда и поговорим о дочке.
Она уткнулась носом в макушку малыша и с наслаждением втянула воздух.
- Обещай мне, что никогда не попытаешься отнять у меня этого ребёнка, что бы ни случилось, - посмотрела мне в глаза и произнесла совершенно серьёзно.
- Обещаю. А ты обещай, что никогда не изменишь мне, - потребовал клятвы в ответ.
- А ты, Руслан, будешь мне верен? - неожиданно услышал.
«Вот и проверка для вашей силы воли, Руслан Тимурович. Сможете до конца жизни довольствоваться одной женщиной, пусть и любимой?»
Я посмотрел на Веру, окунулся в омут её глаз, наполнился в нём спокойствием, умиротворением, теплом, вынырнул и понял: «Смогу!»
- Да, Вера, обещаю…
Глава 35
Вера
Каждая женщина ожидает своих первых родов со страхом и трепетом, предвкушением встречи со своим ребёнком и тревогой, что может случиться что-то плохое.
И я не исключение, хоть и доктор. Но медицинское образование позволило мне чуть больше понимать в процессе. Когда начало тянуть поясницу, опустился живот, я уже знала, что пора собираться в больницу. Мой малыш вот-вот появится, но беспокоить Сафина раньше времени не хотела.
Не знаю, как во мне уживаются любовь к этому человеку и страх перед ним. Из любви я проявляла заботу, сводила к минимуму риск беспокойства, чтобы сердце Сафина работало в спокойном режиме, давление не прыгало.
Из страха постоянно крутила в голове варианты побега. Представляла, как я пойду гулять с коляской и не вернусь. Сяду в такси, потом на автобус, где не требуется паспорт для покупки билета. Затем сниму квартиру в маленьком городке. Сначала комнату посуточно, затем жильё на месяц.
Опыт побега у меня уже был, поэтому верила: скрыться от Сафина возможно.
В том, что он может забрать сына, не сомневалась ни минуты. Зарубина так накрутила меня, что начали сниться кошмары. Но внешне старалась никак не показывать своей тревоги.
Руслан присутствовал на родах. Хоть я и противилась, убеждала, что зрелище это не для слабонервных, и вообще ему волноваться нельзя, но муж настоял.
Вёл себя идеально: держал меня за руку, подбадривал, переживал. Я же, наоборот, заупрямилась и сглупила, отказавшись сразу сделать спинальную анестезию. Думала, что смогу перетерпеть схватки, обойтись без обезболивания. Считала, что у меня высокий болевой порог.