— Твоё дело. Ты говорила, что ты стрессоустойчивая.
Ну не настолько же…
Возвращаюсь к себе. Женя уже стоит отвернувшись и что-то делает в своем телефоне. Услышав, как я вошла, он аккуратно поворачивается, но я уже на него не смотрю и замечаю его движения лишь периферийным зрением.
— Я… — начинает он, но я его перебиваю.
— Посмотришь, как я обрабатываю фото?
— Если ты не против, — в голосе уже нет ничего кроме уверенности.
Услышав это, сразу хочется воскликнуть: “Против!”, но почему-то решаю промолчать. Я все равно не успею влюбиться в него заново за эти пару дней, так почему бы не позволить себе побыть рядом с тем, кого любила долгое время. Побыть хотя бы для того, чтобы понять, что эта история завершена. Чтобы понять, что я изменилась и ценю себя, чтобы снова не влюбиться в того, кто не ценит. Чтобы попрощаться и отпустить его из своей жизни навсегда. Побыть, чтобы просто побыть…
Включаю ноут, подсоединяю к нему второй монитор для более удобной работы, и еле как усевшись в кресло, стараясь не задевать рядом сидящего ‘клиента, ’открываю папку со вчерашними фото.
Я очень люблю свой кабинет. Точнее любила до этого момента, потому что раньше он не казался мне настолько тесным, что двое людей не могут сидеть в нем, не соприкасаясь ногами. Но видимо от этой близости неловко мне одной, потому что Женя прекрасно себя чувствует, развалившись в соседнем кресле.
Помня о доверии ‘клиента’ отобрать лучшие фото самой, так и делаю, не вступая лишний раз с ним в коммуникацию, и приступаю к ретуши. У Клыкова же задачи молчать, видимо, нет, поэтому спустя три обработанные фотографии он говорит:
— Ты не только фоткаешь классно, но еще и из этих же фоток потом делаешь магию. Оля с карбюратором еще красивее стали.
И меня от этого “красивее” пронзает маленьким уколом ревности. Оля действительно красотка.
— Спасибо за комплимент, но я не люблю разговоры во время работы.
— Я тоже. Но вне работы ты разговаривать со мной отказываешься.
— Да, ты прав. Возможно дело не в работе, а в человеке.
— Возможно дело в том, что ты не позволяешь себе того, чего тебе хочется.
— И чего же мне хочется по-твоему? — не выдерживаю и смотрю прямо в его наглючие глаза.
— И без меня прекрасно знаешь, — усмехается Женя.
Тепло приливает к щекам, и я понимаю, что прямо в этот момент краснею, выдавая себя с головой… Ведь утром я действительно хотела его. Хвала овуляции, блин!
— Ты слишком самоуверен! — отворачиваюсь я, продолжая гореть, но краешком глаз успеваю заметить взметнувшиеся в удивлении брови, а следом:
— Я не себя имел ввиду, Маш, но видимо ты действительно сама прекрасно себя знаешь.
Бросаю очередной злой взгляд, но молчу, потому что если скажу ещё что-то, то рискую выдать себя еще больше. Хотя куда уже больше.
Пытаюсь сосредоточиться на экране, на ползунках цветокоррекции, на деталях, которые нужно подправить, но как бы не старалась, все равно чувствую Женю. Все же он слишком близко. При желании я даже могу услышать, как он дышит. Боже, он ведь выдыхает воздух, который смешиваясь с остальным воздухом вдыхаю я. Мы дышим одним воздухом. И мне кажется, что я вот-вот опьянею от этого. Мне вдруг становится душно. Я понимаю, что срочно хочу приоткрыть окно, и резко встаю.
В этот самый момент по нелепой случайности встает и Женя. И если, когда мы сидели, между нашими телами еще было какое-то расстояние и лишь наши ноги были рядом, то теперь и мы сами оказываемся почти прижаты друг к другу. В этот момент я понимаю, зачем встал Женя — слышится вибрация телефона, которую я сразу не уловила, но ни я, ни он не обращаем на это внимание, так как опять смотрим друг на друга. Взгляд Жени медленно опускается на мои губы, и я прекрасно понимаю, что должно следовать за этим. Его рука касается моей щеки, плавно переходя к затылку, вызывая во мне сладкую дрожь, а в следующее мгновение он слегка притягивает меня, приближаясь одновременно к моим губам.
Умом я понимаю, что не должна этого допустить, и тело меня не предает. Но вот то, что я чувствую… Я знаю, что я и только я позволяю сейчас себе чувствовать на полную мощность желание этого поцелуя. В голове уже прокручиваю, как наши губы касаются друг друга, почти ощущаю трепетность этого момента и… отворачиваюсь.
Потому что знаю: не всегда следует за такими желаниями идти. Несмотря на то, что действительность может оказаться даже лучше представлений — как раз так и случилось той ночью, я наперед знаю цену этого, возможно легкого, поцелуя с Женей — боль окажется в тысячу раз весомее.
Вместо моих губ Женя соприкасается своими губами с моей щекой. И даже это касание отзывается во мне вспышками чувств. Самых разнообразных, самых восхитительных. Самых опасных…