– Мне кажется, дорогая, что в нашей ситуации юной мисс Грейнджер не мешало бы перечитать их собственную маггловскую литературу. Как там говорил небезызвестный Шерлок Холмс? Если отбросить все варианты, то единственный, который остается, насколько бы он ни казался невероятным, это правда.
– Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, – качнула головой Нарцисса, и оба супруга покинули комнату. А Гермиона медленно опустилась в кресло возле окна: действительно, порой узнаёшь необыкновенные вещи, если подслушивать.
***
Драко отлично помнил их семейный ужин в самый первый вечер после появления Гермионы Грейнджер в меноре. Когда он зашёл в комнату, родители уже сидели на своих местах. За столом Нарцисса Малфой держалась неестественно прямо, едва прикасалась к еде и большую часть времени напряженно молчала. Такое поведение матери было абсолютно необычным, но Драко прекрасно понимал: Нарциссе уже всё донесли.
– Наложница рода? Серьезно? – наконец, устав молчать, выплюнула разъярённая женщина.
– А что ты хотела? Чтобы мы приковали её в подземелье, пока не забеременеет? Это было бы лучше? - отец даже не повернул головы. - Мисс Грейнджер предлагала, кстати. Всё порывалась туда идти и дожидаться твою сестренку Беллу.
– Ну, могли бы это хоть как-нибудь по-другому назвать. Всё-таки, двадцатый век на дворе, – похоже, мать была до глубины души возмущена.
– Нарцисса, ты же прекрасно понимаешь, мы можем вуалировать это, как угодно, но факт остается фактом. Кольцо Малфоев отвергнет её до окончания первого триместра беременности. Ты ведь знаешь. Кстати, ты никогда не видела колдографии Джеймса и Лили Поттеров с последнего курса Хогвартса? Могу показать. Драко при случае тоже не помешает продемонстрировать это забавное вещественное доказательство мисс Грейнджер.
– А что там с колдографиями? – Нарцисса поморщилась. Джеймс Поттер и Лили Эванс были не с её потока, но женщина прекрасно видела: у мужа в рукаве явно веский козырь.
Вместо ответа, Люциус щелкнул пальцами, призывая домашнего эльфа, и быстро что-то просчитав в голове, приказал принести определенный альбом. Открыв книгу на нужной странице, лорд Малфой ткнул пальцем в колдографию, и Драко чуть не поперхнулся воздухом.
- Это альбом Северуса, - объяснил старший Малфой. - Их год, седьмой курс, Рождественский бал.
- Почему я никогда не обращала на это внимание?! - Нарцисса прижала ладонь к губам.
- А тебе было дело до Лили Эванс или Джеймса Поттера? - хмыкнул Люциус. - У меня вот другой вопрос: Эванс знала, ЧТО именно Поттер подарил ей на «помолвку»? И к слову, эта «помолвка» ведь происходила перед деканом Гриффиндора и директором Хогвартса. И если Минерва вполне могла и не быть осведомлена, что защёлкнули на запястьях её лучшей ученицы, то Дамблдор не мог не знать. Как и Сириус Блэк, к слову.
- Я не могу в это поверить… - Нарцисса отчаянно качала головой.
- А что здесь вызвало такой сюрприз, Нарцисса? Ты не знала, что Поттер принадлежал к древнему роду, но с семейного гобелена предки его не выжгли? Есть только один способ это провернуть, через наследника. Так что, нечего пить успокоительные и закатывать истерики. Против этих обычаев еще Ровенна Рейвенкло копья ломала, и знаешь, что сказал ей Салазар? «Такова жизнь и суть Магии родов, дорогая».
- Я могу оставить себе этот альбом? - прочистив горло, поинтересовался Драко.
- Я настаиваю, чтобы ты оставил себе этот альбом. И продемонстрировал его в будущем, - отец кивнул и элегантным жестом поднёс к губам огневиски. Разговор был окончен.
Драко вновь опустил взгляд на вызвавшую такой фурор колдографию. Улыбающаяся Лили Эванс в пышном вечернем платье с рукавами до локтя, обнимающий «невесту», сияющий Джеймс Поттер, который, к слову, действительно был чертовски похож на Гарри, самодовольный Сириус Блэк. И отчетливо сверкающие на руке Лили браслеты наложницы, точь-в-точь как те, которые он не так давно самолично застегнул на запястьях Грейнджер. Правда, оба надетые на одну руку. Что ж, это тоже было понятно.
Конечно же, Драко Малфой не собирался первым делом шлёпнуть колдографией Джеймса, Лили и браслетов перед Грейнджер. Драко не был идиотом и прекрасно понимал, Гермиона мгновенно просчитает всю правду и объяснит ход конем отца Гарри Поттера без каких-либо сложностей. Не был наивным и сам Драко. Чем он сейчас был, это впечатлен Джеймсом Поттером.
Почему Распределительная шляпа не отправила такого хитрого лиса на Слизерин? Из обрывков рассказов Драко уже давно восстановил для себя многие события времён так называемых мародёров, так сильно повлиявших на дальнейшие события в волшебном мире. Большинство разговоров он слышал ещё в детстве, когда на маленького Драко практически не обращали внимание.
А вот он всегда на происходящее внимание обращал, а если что-то не понимал, то откладывал в памяти на будущее. Сопоставлял впоследствии с другими отрывками и разговорами, услышанными и не совсем понятыми, не брезговал собирать сплетни. Ведь это только идиоты Гриффиндорцы думали, что он прыгал из одной постели девчонок различных факультетов в другую только ради спортивного интереса и удовольствия. Не без того, конечно, но на самом деле, между делом он собирал информацию.
Поэтому, на сегодняшний момент Драко имел очень даже неплохое представление о том, что произошло во времена мародёров. Из всего выходило, что Джеймс Поттер был приличным мерзавцем, как и его дружок Сириус Блэк. Про Питера Петтигрю юный Малфой даже не хотел думать, а единственный человек, не вписывающийся в этот круг мерзавцев – это был оборотень Люпин, но его остальные трое защищали.
Впрочем, было неудивительно, что Сириус и Джеймс подружились, из всего выходило, что эти двое друг друга стоили. Хотя, отцом Гарри Поттера Слизеринец внутри Малфоя не мог не восхищаться. Ведь это для всех остальных профессор Снейп был грозой подземелий и ужасом котлов, Драко видел его совершенно с другой стороны. И прекрасно знал, что причиной его появления среди Пожиратели смерти были во-первых, протекция в свое время Люциуса Малфоя, который ещё в школе взял талантливого полукровку под свое крыло, но в основном - досадное недоразумение с Лили Эванс.
Влюблённость Снейпа в магглорождённую волшебницу не была ни для кого тайной. Все, кто учился в Хогвартсе в то время, прекрасно знали, что мрачный слизеринец боготворил талантливую, рыжеволосую девчонку ещё задолго до момента появления в Хогвартсе. В отличии от магглов, волшебники редко меняли такие сильные душевные привязанности, а очень многие тогда считали, что Лили и Северус были именно соулмэйтами, теми самыми таинственными половинками души.
Именно поэтому Джеймс Поттер, тоже обративший внимание на магглорождённую достаточно рано, и возненавидел Принца-полукровку и начал систематические унижения и издевательства. Он Северуса просто долгие годы ломал и представлял перед Лили не в лучшем свете. Но тактика не сработала: Лили продолжала дружить с Северусом, а сам Поттер в её глазах падал.
Дальше был разыгран изысканный гамбит, в результате которого униженный Снейп сорвался и умудрился оскорбить магглорождённую волшебницу, Джеймс подсуетился – и на руке Лили Эванс были удачно защёлкнуты браслеты наложниц рода. Конечно, под видом подарка на помолвку, а не в стиле «джина из кувшина» – порабощая, плюс на одну руку, чтобы ассоциации даже не возникали ни у кого в мозгу.
Сам Драко поступил бы точно так же. А потом у Северуса Снейпа больше просто не было шансов. Ведь браслеты имели ещё одно свойство, о котором не было принято распространяться: для той, на кого они однажды были надеты, прикосновения других мужчин становились неприятными.
Впрочем, по законам магии создать чувства браслеты наложниц не могли, и поэтому ни полюбить, ни даже создать влечение к своему хозяину были не способны. Но что-то ведь нужно делать и самому? А уж что, а удовлетворять женщин, Драко умел. И очень сильно подозревал, что не отличавшийся скромностью и пользовавшейся успехом у слабого пола, Джеймс тоже не был профаном.
Но принижать «романтику» зачатия Гарри Поттера ни в коей мере не помогло бы самому Драко приблизиться к своим целям, а Гермиона была достаточно умна, чтобы тут же ткнуть ему в нос слишком очевидный факт: Джеймс Поттер ни к чему не принуждал Лили Эванс. Она сама согласилась выйти за него замуж и принять браслеты. А если Грейнджер ещё и знакома с понятием «браслетов наложницы» не только по его демонстрации, а Драко очень сильно подозревал, что она где-нибудь что-нибудь о них читала, то она должна быть прекрасно осведомлена: для того, чтобы использовать их силу, они должны быть надеты на две руки. Магия рабства роду здесь была слишком аналогична магической зависимости джина из кувшина.