Они связались со своими контактами, ведь за десять лет люди немного разъехались, не все жили рядом. Оказалось, что они не могут связаться еще с несколькими девушками. Многие заволновались, и вот сегодня утром Джеймс отказался отпускать Гермиону от себя.
Внезапно, громкие хлопки аппарации, которые Гермиона не смогла бы спутать ни с чем в мире, заставили Грейнджер подпрыгнуть на месте. Резко обернувшись, Гермиона наблюдала, как вокруг комнаты материализовались шестеро высоких фигур в черных плащах и металлических масках с палочками наготове, мгновенно окружив девушку. Казалось, еще прежде, чем появиться полностью, они успели наложить отвлекающие чары. Или, уже были под магглоотталкивающими, потому что студенты их не заметили.
- Мисс Грейнджер, какая приятная встреча, - раздался насмешливый голос из её прошлого, и Гермиона устало прикрыла глаза, незаметно столкнув кольцо-портал с пальца и уронив его на свой стол. Доставать палочку девушка даже не намеревалась, опасаясь, что какое-нибудь заклинание ненароком отрекошетит в Джеймса, и только едва заметно покачала головой, глядя на пустую парту. Слегка приподнятая бровь ясно давала сыну Гарри понять: не двигаться, а когда они исчезнут, мальчику нужно использовать кольцо, переместиться к матери и всё рассказать.
- Не могу ответить взаимностью, - голос Гермионы почти не дрогнул. Что с ней сделают? Будут пытать, вытягивать информацию, устроят показательную казнь?
- Не двигайся, Грейнджер, - еще один голос из прошлого. - Только дёрнись, и твоим щенкам-магглам конец.
- Руки, где я их могу видеть! - и он здесь…
- Пожалуйста, не надо ненужных расправ и жестокости. Я не сопротивляюсь… - Гермиона подняла руки, разводя их в стороны. Главное, чтобы они не решили просто устроить показательную экзекуцию. Главное, чтобы не тронули Джеймса.
- Господа, исчезаем, - Гермиона вздрогнула и обернулась, словно пытаясь скреститься взглядом с заговорившим, когда мужчина решительно сделал шаг к ней, убирая палочку, и схватил Гермиону за предплечье. В то же мгновение в животе всё сжалось, а мир исчез, когда они с громким хлопком трансгрессировали.
Когда фигуры в чёрных плащах растворились в воздухе, Джеймс выскочил из-за парты, подбежал к столу и схватил портал. Он должен выполнить поручение и всё рассказать маме!
Услышав новость, Джинни Уизли медленно начала оседать на пол: они схватили Гермиону! Окружённая, с направленными на неё палочками и беззащитными детьми вокруг, Грейнджер даже не могла сопротивляться. Не могла активировать портал, опасаясь, что Пожиратели устроят расправу.
В одно мгновение их уютный, Новый Мир, так тщательно и с такой любовью создаваемый все эти годы, безвозвратно рухнул, словно карточный домик.
========== Глава 2 ==========
Несколькими месяцами ранее…
Теодор Нотт с детства знал, что его жизнь была распланирована на много лет вперёд, а основные события детально расписаны и запрограммированы. Практически ничего не было оставлено шансу, кроме небольших и малозначительных деталей.
В детстве он общался с тем самым «правильным сортом волшебников», о котором в первый же день знакомства попытался рассказать Гарри Поттеру маленький Драко Малфой. Теодора воспитывали и дрессировали в тех же традициях, что и Драко. Он знал, что Распределительная Шляпа отошлёт его на Слизерин, знал, с кем общаться, а с кем нет, и на кого из чистокровных наследниц обратить внимание.
Даже школьные предметы, которые ему следовало учить досконально, а какие можно было и пропустить, были ему известны. Он имел четкое представление, о каких из «необязательных» курсов, тех самых, над выбором которых всегда так долго размышляла Гермиона Грейнджер а потом с азартом пыталась зарегистрироваться практически на все, ему можно не «заморачиваться», а что будет полезно тщательно изучить.
Он был аристократом, его отец - ярый сторонник доктрины чистоты крови и один из основных спонсоров Волан-Де-Морта. Сын пожирателя смерти, Теодор Нотт должен был в свою очередь принять метку и стать Пожирателем, совсем как Драко Малфой. По сути, он должен был быть во всем таким же, как Драко, но что-то пошло не так.
В отличие от юного Малфоя, Теодор Нотт не боготворил своего отца и не принимал каждое его слово, как правду в последней инстанции.
Тео совсем не знал свою мать, рано покинувшую этот мир, и в какой-то момент начал винить в её смерти отца. В отличие от Драко, Теодор был склонен к размышлениям и всегда анализировал ситуации, делая для себя соответствующие выводы. Плюс, не имея в близких родственниках с одной стороны - двух «предателей крови», а Драко с детства выслушивал проповеди о Сириусе и Андромеде, а с другой - легендарную Беллатрикс, Теодор не чувствовал нужды кому-то что-то доказывать.
В принципе, даже с Драко, которого отец с детства прочил ему в друзья, Теодор то ли в знак протеста, то ли по причине искренней неприязни, не ладил. Ему всегда казалось, что Малфой слишком уж педантично раскладывал все по бездумно заученным полочкам, а если то, что он видел перед своим носом, не соответствовало шаблону, то отвечал агрессией.
Там, где Теодор обдумывал несоответствие, порой приходя к противоположным выводам, Драко прятался за ярлыки, словно боялся снять шоры с глаз. А быть может, и впрямь подсознательно опасался, что если позволит себе задуматься, то повторит судьбу двух других изгнанных из семьи слишком близких для комфорта родственников матери?
Конечно, в детстве Теодор к подобным выводам прийти не мог, но обладая прекрасным аналитическим умом, достойным Рейвенкло, и не имея цели любой ценой заслужить одобрение собственного отца, общаться с Драко не хотел. Возможные подсознательные мотивы юного Малфоя он понял уже намного позже, после победы Тёмного Лорда, мысленно усмехнувшись иронии: не то, что Люциус был хуже его собственного отца, просто на одобрение старшего Нотта Теодору было элементарно плевать.
Но, как говорится в старой маггловской пословице, однажды подслушанной Теодором в разговоре Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер, все дороги ведут в Рим. Вот и Теодор от судьбы не ушёл: позже, чем Драко, но он принял Метку, стал пожирателем и тоже женился на чистокровной ведьме. Правда, когда стало слишком очевидно, что наследники им всем не светят, в отличие от все ещё пытавшегося угодить во всем отцу Драко, получив свой собственный развод, Теодор не спешил жениться вновь.
Нотт равнодушно наблюдал, как его товарищи буквально обменивались между собой жёнами в безуспешных попытках произвести на свет наследника, и подозревал, что их всех прокляли. Похоже, подобная мысль пришла в голову не ему одному, некоторые даже начали обвинять «коллективное проклятие грязнокровок» - благо, причины были, а ведь одному магу такое было бы не под силу, но группа по анализу ситуации, в которую Нотт и Драко тоже вошли вместе с отцами, эту версию отвергла. А потом они пришли к выводу о нарушении законов Магии.
Теодор принял эту новость с каким-то саркастическим удовлетворением. Хотя младший Нотт и не стал «революционером» и не перешёл в своё время на сторону «Света», идеи превосходства чистокровных давно уже вызывали у Тео вопросы. Драко существование этих самых вопросов тщательно отрицал даже перед самим собой, но не Нотт. Столкнувшись с несоответствием того, что вдалбливалось ему в голову с детства, и свидетельством противного, Теодор внимательно наблюдал, изучал и анализировал.
Гермиона Грейнджер стала когда-то для Нотта первой трещиной в фундаменте доктрины превосходства чистоты крови. Яркую, бесспорно умную, талантливую и любознательную девочку, быстро признанную лучшей ученицей их потока, было невозможно не заметить. И Драко с Теодором не проявили чудеса слепоты. Они оба с любопытством наблюдали, как Гермиона семимильными шагами навёрстывает любые пробелы, являющиеся последствием её рождения и воспитания в не магическом мире.
Девочка буквально жила в обнимку с книгами, старательно училась и не стеснялась задавать вопросы. Магия давалась ей легко, она всё хватала на лету, старательно тянула руку и всегда была готова. Слизеринцы посчитали её амбициозной и были снисходительны: за это качество на факультете змей не осуждали. Многие восхищались её работоспособностью и старательностью. Грейнджер догоняла и перегоняла.