Несколько китайцев клеило из бумаги свои складывающиеся веера. Искусно бегали пальцы, шуршала бумага, щелкали ножницы.
Несколько китайцев спало, тесно прижавшись друг к другу.
Китаец бросился к Ван-Роозу.
— Он спас Тзень-Фу-Синя… Три белых хотели его убить, но Тзень-Фу-Синь бежал, не имея сил, а в него стреляли. Тзень-Фу-Синь не мог больше бежать, а вот он увез меня на автомобиле от белых. Отблагодари его, Ван-Рооз. Тзень-Фу-Синь будет твой вечный слуга.
К Джону приблизилась голова китайца Ван-Рооза. Крупное лицо со спокойными, невозмутимыми чертами уставилось немигающими, странными глазами на Джона.
— Ван-Рооз никогда ничего не забывает. Если вам, англичанин, нужна будет помощь, идите в курильню Ван-Рооза.
И Ван-Рооз низко поклонился Джону.
— Запомните. Boulevard de France 29.
Глава XXI
Джентльмены играют на свои деньги
Шмен-де-фер с поразительной быстротой перевел деньги от всех к князю.
Около князя сгруппировались все женщины, бывшие в ложе. Князю везло. Он, как в тумане, бил карту за картой, груда денег росла. Ряд офицеров, проиграв все, стаскивали с пальцев кольца и бросали на карту. Лица горели от жадности и подергивались от напряжения.
Жажда выигрыша влекла всех к столу.
А князь Ахвледиани все пьянел и пьянел.
Он торопливо целовал первую попавшуюся щеку женщины и твердил:
— Отстань, нэ мэшай, выдышь, занят…
Князь давал женщинам «на счастье», не считая.
Игра продолжалась…
По зеленому полю скользили карты.
— Даю.
— Беру.
— Банк.
А за занавесом, отделявшим ложу от зала, неслась страстная, волнующая кровь мелодия.
Там, изгибаясь, выказывая необычайную красоту линий тела и гибкость фигуры, танцевала Зоре.
В зале было привольно и весело.
Обнажались дамы, расстегивались френчи, чаще хлопали в потолок пробки, и очень часто смешивались вместе синее сукно с бархатом матовой кожи.
Пьяный туман наполнял зал.
Туман речей, туман страсти.
Этот угар ударил в лицо вошедшего Джона.
Ему стало не по себе, он остановился и провел рукой по лбу.
— Милый, — услышал Джон, и перед ним появилось лицо Загорской.
— Милый, не ходи.
— А кто вы?
— Кокотка…
Джон улыбнулся во все лицо и крепко пожал ей руку.
— Алло, это ничего.
Загорская засмеялась и отодвинулась в сторону, к своим подругам. А Джон шел между столиками к ложе князя. Барлетт, следивший спокойно за игрой князя, невольно заинтересовался и, переглянувшись с Дройдом, подошел к почти опустевшему столику. Князь оживился, увидя нового партнера.
Замелькали карты.
— Банк, — сказал Барлетт.
— Дэвять, — ответил князь.
Барлетт спокойно отсчитал из запечатанной пачки сто фунтов и протянул князю. Начался бой.
Барлетт спокойно, карта за картой, отдавал свои фунты. Ажиотаж охватил комнату. Вокруг столпились офицеры. Женщины перестали даже ласкаться к князю.
Ротмистр Энгер и капитан Иванов спокойно наблюдали за лицами бившихся.
Князь весь сиял, глаза блестели, карта шла к нему.
Барлетт спокойно проигрывал, и на его невозмутимом лице ничего нельзя было прочесть.
В ложе то и дело слышались выстрелы слов.
— Банк.
— Даю.
— Семь.
— Восемь.
И деньги все переходили к князю. Джон незаметно вошел в ложу и остановился у стола. Восточная мелодия сменилась грустным, сентиментальным, ироническим смешком Вертинского.
Барлетт спокойно поставил опять банк и открыл девять. Это было Ватерлоо князя. Карту за картой бил Барлетт.
И через несколько минут все деньги князя перешли к Барлетту.
Князь побагровел, заволновался, глаза выкатились и он судорожными руками рвал карты, желая вернуть себе волшебную талию.
Но золотой сон кончился.
И от князя все женщины сразу отхлынули, но ему было не до них.
Он проиграл все, торопливо шаря по карманам, вынимая все, что случайно еще уцелело. И последнее он отдал спокойному, невозмутимому Барлетту.
Барлетт мечет банк, карты легко ложатся около дрожащих рук князя. Слегка волнуясь, не смотря на Барлетта, князь взял мел и начертил на зеленом поле две тысячи рублей.
Барлетт невозмутимо, попыхивая вечной сигарой, спокойно взял щетку и спокойно вычистил написанную цифру…
Офицеры ахнули.
Дройд даже привстал и снова быстро набросал несколько строк в блокнот.
Джон мысленно тоже одобрил Барлетта. Князь вскочил. На мгновение его залитые кровью зрачки уставились на Барлетта. Он качнулся раза два и, пересилив себя, отошел от стола. Подошел к сервированному к ужину столу, залпом осушил два бокала шампанского и бессильно опустился в кресло.