— Командуйте стрелять коленными ядрами поверх стен! — приказал Делагарди.
Командующий решил начать уничтожать городскую инфраструктуру и незатейливо спалить город. Еще два дня назад шли, казалось, нескончаемые дожди, но вот уже наступила жара и деревянные городские постройки должны успеть просохнуть, чтобы зардеться огнем при первых же попаданиях.
Пушкари большими щипцами, напряжением сил, клали пушечные ядра в горящие рядом костры. С еще большим усилием, ядра скоро вытаскивали и заряжали ими пушки.
— Бах-ба-бах, — прозвучали новые выстрелы.
Пушкарская обслуга сразу начала охлаждать пушки. Жара и так накаливала бронзовые и чугунные орудия, но после выстрелов на стволах проступал окалины. Интенсивность обстрела резко падала, но зато эффективность стала в разы лучше. Делагарди даже подумал о том, что можно завтра попробовать ворваться в Верхний замок. Уже есть два пролома в стенах. Если поджечь город, в котором практически все здания были деревянными, то защитникам, пусть только части, но придется отвлечься. Вот тогда можно и начать решительный приступ.
С этими мыслями Делагарди отправился в свой шатер. Время уже подходило к обеду. Нужно распорядится о еде, но сперва дать приказы офицерам. За ним пошли его приближенные и порученцы.
— Господа, готовьте на завтра штурм. С рассветом предлагаю подобраться к западной части Верхнего замка настолько близко, насколько позволит сумрак и беспечность противника. Далее перенаправить туда большую часть артиллерии и бить поверх голов калеными ядрами. Нужно поджечь в городе то, что сегодня не сгорит, — сообщал свой план генерал.
— Господин генерал, но это может быть опасно и для наших войск. У нас крайне мало мортир, чтобы такое сделать, а иные пушки не приспособлены бить навесом, — возразил полковник Якобссон.
— А к городу не стоит приближаться с барабанным боем. У рва следует залечь. Вот и все. Ну а случится тот пушечный расчет, который умудриться попасть в своих, то что это за воины тогда? Неучи, которых будет ждать повешение, — тон Якоба Пунтусса был спокоен.
В целом же генерал был вполне доволен сложившимся положением дел. Русские, в сущности, воюют сами, не прибегая к помощи шведов, он, Делагарди, решает собственные задачи. Псков — отличная база для шведских войск, куда регулярно приходит провиант, фураж и порох, благо до шведского Ревеля не так, чтобы и далеко. И факт близости городов заставляет задуматься над тем, что Швеции не помешало бы иметь мощную крепость на пути к Ревелю. Ну и пришли сведения о том, что Витебск пал и теперь Делагарди продолжит реализовывать свой план.
Генерал предполагал перерезать русским пути наступления с направления Смоленска. От Витебска шведским войскам можно идти на Оршу, дальше на Шклов и Могилев. Пусть всю восточную границу Речи Посполитой перекрыть не получится, да и командующий шведским войском не стремился перерезать все коммуникации полякам, но главное — русским не будет свободы действия. Так что было чему радоваться.
— Господин генерал! — в шатер, где, в задумчивом одиночестве, Делагарди вкушал большой кусок отварной говядины с душистым хлебом, вбежал адъютант.
— Господин ротмистр, где ваши манеры? — не преминул упрекнуть своего помощника генерал.
Вопрос был «со шпилькой», так как ротмистр, будучи отпрыском одного из знатных шведских, столичных родов, кичился своим аристократизмом, светскостью и чувством красоты. Как приговаривал Якоб Пунтусс: «Мой адъютант всегда выбирал наиболее красивые лопухи, когда бегал в кусты». А тут такое нарушение правил — вбегает в шатер, когда командующий ест.
— Прошу меня простить, но ситуация требует осмысления… вашего осмысления, — сказал ротмистр и чуть опустил глаза.
«А вот это уже серьезно», — подумал Делагарди.
Обычно его адъютант, эмоции которого генерал научился считывать, строил из себя всезнайку, имея свое видение любой проблемы. Хорошо, что не высказывался и не пытается навязать свои мысли, хотя… он тогда бы пошел командовать штурмовой ротой. Значит случилось что-то неординарное.
— Ну, и чего вы молчите? — выкрикнул генерал.
— Прибыл вестовой из Пскова, а до того в Псков прибыл вестовой из Новгорода… — адъютант замялся.
— Олаф, задери тебя дракон! Не мямлите! — Делагарди бросил кусок мяса в котел, от чего брызги бульона чуть обожгли его лицо.
— В Новгород вошли русские конные части, в Псков зашли казаки. Оттуда вытеснена шведская администрация. Были случали избиения. О жертвах и погибших не сообщается. У городов поставлены палатки и шатры, где и предлагается оставаться шведским войскам и интендантам. Казаки не стали под Псковом ставить лагерь, а послали… далеко и грубо. В городах оставались места, где некоторые части, к примеру рота французских мушкетеров, закрылись в домах и не пускают туда русских, — скороговоркой, словно окунувшись в омут с головой, докладывал адъютант.