Вместе с тем, королю хватило сообразительности и ума определить некоторые выгоды от торговли с Россией. Но Яков просто открестился участвовать в принятии решений, а наделил Джона Мерика полнотой власти. Хочешь помочь русским в строительстве флота? Помогай, только денег из казны на это не дадут, кроме того, нельзя привлекать рабочих с королевских верфей, как и забирать специалистов с королевских мануфактур. Так что вроде бы и разрешили делать что угодно, на деле, Мерик был сильно скован в ресурсах.
Полномочный посол вложил в дело все свои накопления и очень надеялся, что уже к следующему году сильно отобьет вложения. Он-то видел, что Россия — огромный рынок.
— Капитан! А это что за корабли стоят на нашей пристани? — спросил Мерик, не веря тому, что видит.
— Нидерланды, сэр! — с видам мудреца отвечал капитан корабля.
Вопрос от Мерика был лишним. Он прекрасно понимал, чей именно флаг развивается на трех кораблях. Вопрос прозвучал только, как проявление раздражительности.
— Вы же говорили, капитан, что выход в море раньше, чем это сделали мы, невозможен, что и сейчас сохраняется угроза оледенения. Так как получилось, что голландцы нас опередили? — спросили Мерик.
Он был готов прибыть в Архангельск значительно раньше, но капитаны трех кораблей в один голос кричали, то нельзя ходить в феврале-марте в северных морях. И дело было больше в штормах.
— Рисковали больше допустимого, — растерянно отвечал капитан.
Джон Мерик поморщился. И раньше голландцы имели свои представительства в Москве, но эпизодически, а после начала голода в Московском царстве, ни одно судно из Голландии не отправлялось в Россию, по крайней мере, официально. Может и были какие-то контрабандисты, но Мерику об том не докладывали. И тут сразу три голландских корабля…
— Простите, сэр, голландские корабли пришвартовались только день назад и завтра должны были отойти… я не мог предположить, что вы прибудете… — оправдывался явно испуганный ситуацией Уильям Бекет — приказчик в филиале Московской Торговой компании в Архангельске.
Мужчина, видимо, захотел подзаработать и предложил и причалы, которые были оборудованы англичанами летом прошлого года, даже склады, чтобы там голландцы разместили свои товары.
На самом деле, голландские корабли не были собственно голландскими, их зафрахтовал Иохим Гумберт с многочисленными товарами и, что главное, людьми. Практичные голландцы не видели смысла ехать в Россию, все усилия Нидерландов, той ее части, что смогла скинуть ярмо испанского владычества, сейчас направлены на то, чтобы теснить Испанию и Португалию на морских торговых путях. Нет свободных кораблей у Голландии, ибо потери на морях колоссальные, но деньги и некоторое любопытство делает свое дело и вот три голландских корабля в Архангельске.
— Так товар, получается, русских? Не голландцев? — спросил Мерик, решая, как именно наказывать своего приказчика за такое своеволие.
— Не могу Вам лгать, потому скажу, как есть, голландцы привезли на продажу некоторые товары, но они уже строят свой склад и завтра заберут свое, — сказал Уильям и опустил голову, предвкушая, что сейчас обрушится наказание.
— Отправишься с одним кораблем в Мангазею, причем скоро, осмотришься там, может и попрошу царя, чтобы дозволил открыть официальное наше представительство в этом далёком и морозном городе, — сказал Мерик и насладился, как Бекет чуть не расплакался.
Путь в Мангазею был опасным, и очень неприятный. Постоянные пронизывающие ветра, изменчивая волна — далеко не все неприятное в пути, когда даже лимоны и квашенная капуста не являются гарантией от заболевания цингой. Но Уильям не знает, что это не наказание. Мерик еще в Англии планировал Бекета отправить в Мангазею, а самому быстро переправиться в Москву.
— Господин барон! — Мерик отсалютовал своим кубком Гумберту.
— Господин посол! — Иоахим вернул любезность своему визави.
За время, после получения титула русского барона, Иоахим Гумберт уже обвыкся с новой ролью и социальным статусом. И бывший наемник гнал от себя ту реальность, что титул ему был «выдал» лишь следуя прагматической логике, дабы решить разом ряд сложностей при взаимодействии с европейскими если не элитами, то дворянством, купечеством, чиновниками. Там, где русского купца пошлют в черту, или потребуется существенная взятка, барон, пусть и непонятный для европейцев, откроет дверь с ноги.