— Господин Гумберт, ты можешь во мне иметь себе друга! — начал Мерик зачаровывать бывшего наемника.
Оба иностранца общались на русском языке с чуть заметным акцентом, несмотря на то, что Джон Мерик неплохо знал и немецкий язык. Но знание русского языка у посла было лучше и он мог сочинить более удачные обороты речи.
— Господин Мерик, моя дружба, уверен, уже изрядно подорожала. Государь будет доволен моей работой, особенно, когда…- Гумберт осекся.
Иоахим во время спохватился, чтобы не рассказать о том, что ждет сообщений о прибытии в Нарву шести сотен немецких наемников. Он знал о соглашении со шведами, что через этот город можно было привезти наемников. Вот ремесленников… не стоит. Еще свежа память, как триста ремесленников из Европы были убиты в Риге, чтобы не допустить развитие ремесла и торговли в Московском царстве.
Гумберт мог нанять и большее количество отрядов и, скорее всего, в Россию прибудут еще до тысячи наемников, и не только немцев. Однако, пока империя застыла в ожидании противостояния «императоров». Рудольфа принуждают отречься пользу Матвея, которого уже многие и так считают своим правителем. Однако Рудольф пока еще пытается договориться, ведя консультации с разными силами в империи, кто именно его готов поддержать.
Вот наемники и ожидают работы «по месту жительства». Тут и рядом с домом и единоверцы, чаще всего, да и Россия — это далеко и непонятно. А что непонятно, то является дополнительным риском. Потому и получается, что те наемники, которые все же решили отправится в Россию, польстившись на успешный опыт самого Гумберта, ну и на деньги, стоили больше обычного. Стоимость четырех с половиной сотен алебардщиков и ста пятидесяти мушкетеров и аркебузиров была такова, что можно и на треть больше людей набрать, если для военных действий в империи.
К слову, поляки так же немало перекупили наемников. Тут и эти шесть сотен пошли бы воевать против России, если не ловкость Гумберта и его понимание сущности наемничества. Так что уже скоро наемник из Нюрнберга будет стрелять в наемника из Любека. Или приятели, которые некогда встречались в трактире и там, обнявшись пели пьяные песни, а после мяли одну девку на двоих, сцепятся в смертельном бою, стремясь поглубже вогнать шпагу в плоть недавишнего приятеля.
— Скажите, мой друг, — Мерик улыбнулся. — Да! Да! Друг! Ваша полезность может очень неплохо продаваться, а я за такой товар готов платить сполна. Ну и дружить. Искренне! Почему и нет?
Еще полгода назад Гумберт уже сломал челюсть напыщенному пижону, который назвал его «товаром». Наемник — не товар. А он, Гумберт, так и вовсе не продается! Нет, конечно, наемник — самый что ни на есть, товар, но среди людей, подобных Гумберту, было немало тех, кто не желал ощущать себя вещью. Сейчас же Иоахим был в достаточной мере искушен в плетении словестного кружева, чтобы не проявлять спесивость, но лишь принять в сведению, что жизнь продолжает налаживаться и почему бы и не получить некоторые материальные блага и из рук английского посла.
— Скажите, голландцам обещан северный путь в Мангазею и есть ли у них дозволение на исследование путей вдоль побережья? Может они будут строить русский флот? — спросил Мерик, поняв, что подобные вопросы не должны вызвать гнева у барона.
— О, нет… — с улыбкой отвечал Гумберт. — Мы предложили им покупать для начала пеньку и лес, как и вообще обратить внимание на Россию. Но Голландия сосредоточена на иных целях — они хотят подвинуть португальцев в деле торговли специями. Еще и война с Испанией… у них не так много сил, чтобы распыляться и на Россию. Думаю, что пока, по крайней мере, в этом году, они не станут присылать свои корабли для торговли. Но в следующем…
Мерик задумался. В его планах не было жестокой конкуренции с голландцами, он хотел монополию и чтобы корабли, которые он собирался нанять в Англии могли прибывать и в Амтердам и там торговать с большой выгодой для самого Мерика и всей английской торговой компании, управление которой сейчас завязано на после. Есть два пути, чтобы монополия продержалась дольше: первый — это выбивать голландские корабли, устроив за ними охоту в северных морях, чтобы те не доходили до Архангельска. Затратный путь и голландцы не робкого десятка, чтобы позволить себя уничтожать безнаказанно. Ну и второй вариант — сделать все и даже больше, чтобы быть полезным государю-императору.
Два мужчины от Бургундского перешли уже к более крепким напиткам, скоро у них на коленях оказались две девицы. Даже тут, в патриархальном русском обществе можно было найти за большие, многим большие, чем в Лондоне или еще где в Европе, женщин, готовых разбавить скучное мужское общество. И пока хмельные разговоры все больше скатывались в плоскость похабщины и инстинктов, разгружались английские корабли и мешки с семенами потата, кукурузы, подсолнечника, фасоли, тыквы, кабачков, отправлялись спешно в Москву, чтобы успеть посадить диковинные для России сельскохозяйственные «американские» культуры.