— Почему вы молчите? Выходите с ротой и бейтесь! — кричал бургомистр.
— И с кем вы останетесь в замке? — спокойно отвечал ротмистр. — Трубите отход, спешно!
Уже и так рижане и приданные им на усиление люди из Динабурга и Кокенгаузена, бежали к воротам замка, чтобы укрыться за их стенами. Так что звук рога, сигнализирующего отход, только добавил прыти бегущим горе-воякам.
— Господа, — к ротмистру Миллеру и бургомистру подошел коронный представитель в городе Рига. — Есть очень важное задание.
— Слушаю! — сказал Миллер.
На самом деле командир наемников сильно колебался в принятии решений. С одной стороны, его отряд — единственная стоящая сила в городе, которая может что-то противопоставить казакам. Да, у него в подчинении была только рота. Но, во-первых, это был отряд в сто пятьдесят опытных бойцов, во-вторых, ему же переподчинены пушкари и стража города. Всего получалось четыре сотни бойцов, и с этой силой можно выходить в город и биться. Проблема же была в том, что алебардщики сильны строем, сплоченным и концентрированным ударом, да под прикрытием аркебузиров. Но в стесненных городских условиях узких рижских улочек сложно было эффективно противостоять противнику. Алебарда тут сомнительный помощник. Но и просто так наблюдать, ничего не предпринимая — это уже на грани трусости, потому Миллер уцепился за идею выполнить задание, чтобы подчеркнуть свою полезность и уменьшить вероятность обвинения в бездействии.
— Выполните свой долг по найму и выйдете у ворот, позволив большинству людей укрыться за стенами крепости. Однако, вот это, — коронный представитель протянул свернутый в свиток лист бумаги с висящей печатью. — Должно оказаться у казаков, просто подложите в одежду любого убитого рижанина, но чье одеяние будет более-менее богатым.
— Исполню! — сказал Миллер и пусть без охоты, но лишь по необходимости, пошел готовить роту к выходу из крепости.
Казимир Любацкий — королевский представитель в городе Рига, наделенного правом на самоуправление, передал наемнику письмо, в котором содержались сведения, могущие рассорить Россию и Швецию. Шведы предоставляли сведения о том, сколько русских направились в Ригу, как именно они могут попытаться взять город, ну и еще ряд подробностей, как и размышлений на эту тему. Письмо было послано воспитателем Густава Адольфа господином Шютте с его же подписью.
Было ясно, что таким жестом шведы стремились купить лояльность рижских элит, которые и без того благосклонны к скандинавам, уже по фактору веры и потому, что поляки исподволь, но стараются распространять католицизм в городе. Не для кого не секрет, что шведы, если им удастся война, будут претендовать на Ригу, беря под свой контроль почти все побережье Балтийского моря.
Любацкому удалось первым перехватить письмо, как и самого шведского посланника. Если бы посыльный швед добрался до бургомистра, то коронный представитель мог и вовсе не узнать о письме, которое должно было быть уничтожено. Теперь же швед убит, компрометирующее письмо переписано с некоторыми добавлениями, подпись и печать подделаны. Может и коряво, но разве русские будут разбираться? Жаль только, что нет больших потерь среди казаков, которые могут, по причине своей горячности и отсутствия склонности к «политесам», обрушиться на шведов, ввергая русского царя в войну на два фронта.
*………….*……………*
Те, кто устроил засаду для казаков, сами же оказывались в западне. Заруцкий уже загонял своего коня в поисках бегущих, как зайцы от волка, защитников города. Сопротивление более-менее организованное было ровно до тех пор, пока не прозвучал сигнал к отступлению и, бросая оружие, люди побежали в крепость.
— Ко мне! — прокричал младший воевода Иван Мартынович Заруцкий и устремился к воротам замка, рассчитывая на спинах убегающих ворваться в крепость.
Через день, а скорее всего, даже сегодня к вечеру, должны были подойти основные силы, но и тогда взять замок не представляется возможным. Вести кровавые приступы Заруцкий не собирался.