— Не пренебрегай икрой, Корки, — ласково настаивал он.
Я сказал, что не буду пренебрегать.
— Налегай на устрицы.
Я сказал, что буду налегать.
— А когда подадут бифштекс, погрузись в него с головой, расставив локти под прямым углом.
Я и сам уже прицелился сделать именно это. Человек, получивший фантастическую возможность замаривать червячка в дорогом ресторане в обществе Стэнли Фиверстоунхо Укриджа, возвестившего о своем намерении полностью оплатить счет, — такой человек себя не ограничивает. Он инстинктивно кует, пока железо горячо. Только когда подали сигары и дирижер этого пира, брезгливо отстраняя низшие породы, выбрал парочку внушительных торпед, я ощутил необходимость произнести слово предупреждения:
— Полагаю, ты знаешь, что они стоят десять шиллингов штука?
— Безделица, малышок. Если окажется, что это — достойное, душистое, освежающее курево, я, пожалуй, закажу несколько коробок.
Я ошеломленно затянулся своей торпедой. В последние две недели до меня доходили слухи, что С. Ф. Укридж, этот потрепанный футбольный мяч Судьбы, таинственным образом оказался при деньгах. Люди рассказывали, как, случайно повстречавшись с ним, они машинально вытаскивали шиллинги и те отвергались беззаботным взмахом руки и благодушным смешком. Но такого богатства я не ожидал.
— Ты нашел работу? — спросил я, зная, что его тетка, известная романистка мисс Джулия Укридж, неустанно пыталась найти для него место, и у меня зародилось подозрение, что она пристроила его на какой-то пост, открывающий доступ к местной кассе.
Укридж покачал головой:
— Много лучше, старый конь. Мне наконец удалось разжиться начальным капитальцем, и вот-вот я стану обладателем колоссального состояния. Ты спрашиваешь, каким образом? Об этом, малышок, говорить еще рано. Сначала надо оглядеться. Но одно тебе скажу. Конферансье в одном из боксерских залов Ист-Энда мне не бывать, хотя последнее время я примеривался именно к этой карьере. Когда мы с тобой виделись в последний раз?
— Три недели назад. Ты меня наколол на полкроны.
— Будь уверен, она возвратится к тебе сторицей. Такие суммы я скармливаю птичкам. Три недели назад, э? Моя история начинается примерно тогда же. Именно тогда я повстречал в пивной типчика, который предложил мне пост распорядителя и конферансье в «Мамонт-Паласе Искусства Бокса» в Боттлтон-Исте.
— Что на него нашло?
— По-видимому, его потряс мой голос. Я как раз завершил политическую полемику с глухим коммунистом в другом конце стойки, и типчик сказал, что ищет человека с сильным звучным голосом. Он объяснил, что у него открылась неожиданная вакансия, так как предыдущий исполнитель этих почетных обязанностей скончался от цирроза печени, и он добавил, что место за мной, если я согласен. Конечно, я ухватился за его предложение. Я же как раз искал пост, сулящий будущее.
— И ты почувствовал, что это пост с будущим?
— Великолепнейшим. Сам подумай. Хотя завсегдатаи таких дворцов состоят в основном из лотошников и продавцов маринованных угрей, их широко посещает и интеллигенция мира скачек — тренеры, жокеи, конюхи, букмекеры и прочие. Все они виляют хвостом перед распорядителем, и у меня не было сомнения, что в один прекрасный и близкий день мне на ухо шепнут внутреннюю информацию, которая позволит сорвать солидный куш. А потому я рассыпался в благодарностях и поставил типчику кружку, потом еще, но только после шести выяснилось, где зарыта собака. В самый разгар этого пира любви он мимоходом упомянул, как ему не терпится увидеть меня на середине ринга в моем вечернем облачении.
Укридж трагически умолк, глядя на меня сквозь пенсне, которое он, по обыкновению, зацепил за уши с помощью проволочек от бутылок с шипучкой.
— В вечернем облачении, Корки!
— И это тебя расстроило?
— Слова эти были как удар под ложечку.
— Ты хочешь сказать, что у тебя нет вечернего костюма?
— Именно. Несколько месяцев назад, когда я жил у моей тетки, она купила мне костюм, но я давно его продал для покрытия текущих расходов. А типчик до тошноты ясно дал понять, что распорядитель и конферансье в «Мамонт-Паласе Искусства Бокса» в Боттлтон-Исте никак не может быть без того, что французы называют grande tenue.[17] Разумеется, легко понять, почему это так. Распорядитель обязан впечатлять. Он должен излучать аристократический шик. Лоточники и торговцы маринованными угрями предпочитают видеть в нем существо иного, возвышенного мира, и тут никак нельзя обойтись без элегантного вечернего костюма, желательно с солитером в галстучной булавке. Вот так. Сокрушающий удар, согласись. Многие типусы рухнули бы от него бездыханными. Но не я, Корки. Кто это сказал, что хорошему человеку удержу нет?