Уилберфорс Билсон, ветеран сотни драк в сотнях портов, не замедлил принять участие в веселье. В нем мистер Тодд нашел достойного и рьяного участника их общей игры. Как хриплым шепотом сообщил мне Укридж, пока священник укорял Альфа за неуместное использование локтя, для Уилберфорса это было самое оно. В течение его жизни именно такое военное искусство стало для него наиболее привычным, и именно оно поспособствует тому, чтобы он показал себя с наилучшей стороны. Это предсказание поразительно подтвердилось секунду спустя: разгоряченный энергичным обменом ударами, в течение которого он при всей своей щедрости получал больше, чем дарил, мистер Тодд был вынужден попятиться и проделать несколько изысканно увертывающихся па. Когда раунд кончился, Боевой уверенно вел по очкам, и зал исполнился такого воодушевления, что в разных местах собора раздались горячие аплодисменты.
Второй раунд проходил почти как первый. Тот факт, что пока ему еще не удалось разложить Боевого Билсона на составные компоненты, нисколько не умерил пыл Альфа Тодда. Он сохранял свой активный, энергичный дух и не жалел никаких усилий, чтобы вечер удался на славу. Самозабвенность его наскоков приводила на память вспыльчивую гориллу, когда она пытается достать своего сторожа. Порой противник добавлял жару, заставляя его входить в клинч, но всякий раз он выходил из него, готовый сейчас же возобновить спор. Тем не менее под конец второго раунда он все еще немного отставал. Третий раунд прибавил очки к счету Боевого, а при завершении четвертого раунда Альф Тодд настолько отстал, что лишь наивыгоднейшие условия соблазняли спекулянтов ставить на него свои кровные.
Затем начался пятый раунд, и те, кто минуту назад ставили три против одного на Боевого и без лишней скромности утверждали, что эти деньги уже у них в кармане, окаменели на своих сиденьях или вытягивали шеи, и тревога искажала их побледневшие лица. Лишь несколько секунд назад они ни за что не поверили бы, что такой верняк может разладиться: мистер Билсон настолько ушел вперед по очкам, что лишить его победы могла лишь досадная случайность в виде нокаута. А стоило хотя бы мельком взглянуть на Уилберфорса Билсона, чтобы понять, насколько абсурдна мысль, что кто-то способен послать его в нокаут. Даже я, тот, кто видел, как он был послан туда в «Стране Чудес», решительно отверг самое мысль о такой возможности. Если когда-либо мир видел человека в беспроигрышном положении, то видел он Уилберфорса Билсона.
Но в боксе всегда существует одна тысячная шанса. И когда наш человек вышел из своего угла в пятом раунде, сразу стало ясно, что ему очень и очень не по себе. Очевидно, какой-то случайный удар в вихре четвертого раунда угодил в какое-то уязвимое место, так как он явно еле держался на ногах. Хотя это и казалось невероятным, но Боевой Билсон был в состоянии грогги. Он не пружинисто приплясывал, а еле волочил ноги, он все время моргал, ввергая своих поклонников в шок, и со все большим трудом давал отпор назойливым посягательствам мистера Тодда. Послышались свистящие шепотки. Укридж стиснул мое плечо, как в предсмертной агонии: раздались предложения ставить на Альфа, и в углу Боевого скромные члены причта, на коих были возложены обязанности секундантов нашего человека, почти просовывали головы между канатами в тисках зловещих предчувствий.
А мистер Тодд словно родился заново. По окончании предыдущего раунда он удалился в свой угол тяжелой походкой человека, предчувствующего неизбежную гибель. «Я всегда гонюсь за недостижимым, — казалось, говорил взгляд мистера Тодда, угрюмо вперясь в резиновое покрытие пола. — Еще одна мечта сокрушена!» Пятый раунд он начал с угрюмым переутомлением человека, который помогал развлекать детишек на детском празднике и пресытился этим.