— Хорошо, если вы не хотите говорить, то я это приму. Отдыхайте пока, а позже мы отвезем вас на УЗИ, — доктор поднимается со своего стула, добродушно мне улыбнувшись.
— Спасибо, — отвечаю я, действительно желая его поблагодарить. Мужчина кивает и выходит из моей палаты, оставляя меня наедине с собой.
Вот так вот. Когда я думала, что моя жизнь кончена. Два слова возвращают меня обратно. Маленькая фасолинка, находящаяся внутри меня, скоро станет полноправным человечком. И этот человечек дал мне новую цель в жизни. Ради него я буду просыпаться каждое утро. Ради него я стану сильней. Я больше не дам себя в обиду, не дам в обиду своего ребенка. Подумать только, я могла бы его потерять, если бы этот ублюдок довел свое дело до конца. Но этого не произошло. Возможно, именно этот пока еще совсем крошечный малыш, дал мне сил, чтобы я смогла противостоять этому монстру. И я его не подведу.
ГЛАВА 3
Через час в палату возвращается Карен, толкая перед собой инвалидную коляску. При виде меня она улыбается, и я почему-то улыбаюсь в ответ. Я ее совсем не знаю, но от нее исходит какая-то добрая светлая энергия. Ей хочется довериться, хочется стать ей другом.
— Готова увидеть своего малыша? — спрашивает она, протягивая руку и помогая мне подняться с кровати. Все тело жалобно стонет, противясь каждому новому движению. Когда я, наконец, устраиваюсь в кресле, то облегченно вздыхаю.
— Немного нервничаю, но я готова. Если честно, то я очень давно его ждала, — откровенно говорю я, пока Карен катит меня по больничному коридору. По пути она здоровается с несколькими медсестрами и пациентами. Ее тут все знают и, судя по счастливым улыбкам, любят. Хоть я и знаю ее совсем чуть-чуть, но понимаю, что она из тех людей, которые притягивают к себе всеобщее внимание. Она добродушная и внимательна ко всем. Она готова потратить свое время на каждого. И это отношение к другим, окружает ее какой-то ослепляющей аурой.
Мы проезжаем по длинным белым коридорам, а потом поднимаемся на лифте на третий этаж. Там Карен завозит меня в один из кабинетов и здоровается с сидящей там женщиной.
— Привет, Джессика.
— Привет, Карен. Кого это ты к нам привезла? — добродушно спрашивает Джессика, глядя на меня. Ей около пятидесяти, округлое лицо испещрено множеством морщинок. Каштановые волосы идеально прокрашены, но видно, что это не ее родной оттенок. На ней бледно-розовая рубашка и просторные штаны, униформа родильного отделения.
— Это Софи, она хочет посмотреть на своего малыша в первый раз, — отвечает Карен за меня, помогая подняться с кресла.
— Это очень хорошо. Волнуешься? — Джессика включает монитор, пока я укладываюсь на кушетку. Спина буквально взрывается огнем, стоит мне на нее лечь. Но я стараюсь не обращать на боль внимания. Сейчас я увижу своего малыша, того кого ждала так долго.
Джессика оголяет мой живот, убирая больничную сорочку, и выдавливает на кожу холодный гель. Я вздрагиваю от неприятного ощущения, и Джессика улыбается мне. Карен стоит рядом со мной и мне от этого не так страшно. Наконец Джессика выводит на экран то, что я так давно хотела увидеть.
— Вот и ваш малыш, срок небольшой четыре, может быть пять недель, — говорит доктор, но я слышу ее как-то приглушенно. Сейчас я смотрю на этого малыша, который пока еще не больше макового зернышка. Такой крохотный, но я уже его чувствую. Чувствую, как по щеке стекают слезы, а в следующее мгновение Карен осторожно сжимает мою руку. Смотрю на нее и улыбаюсь, радуясь такому неожиданному счастью. Пусть моя жизнь только что преодолела ураган, но сейчас на небе снова вышло солнце.
Позже, когда мы возвращаемся в палату, Карен без остановки болтает обо всем на свете и ни о чем конкретно. Она, кажется, понимает, что мне сейчас нужен кто-то рядом, поэтому не спешит оставлять меня одну. Женщина помогает мне лечь на кровать и поправляет одеяло, так как делала это мама много лет назад. До того, как она превратилась в алкоголичку и забыла о том, что у нее есть дочь. От этих мыслей я невольно вздрагиваю. Что если я стану такой же, как она? Что если не смогу стать лучшей мамой на свете для своего ребенка?
— Ты со всем справишься, дорогая. Не переживай раньше времени, — заботливо произносит Карен, отвлекая меня тем самым от темных мыслей. — Бояться — это нормально. Все мы боимся не оправдать чьих-то надежд. Но если мы не будем пробовать, не будем стараться, совершать ошибки, то для чего тогда жить?