Будто слабые разряды тока по всему телу. Или будто замерзшие руки опускаешь в теплую воду. Или наоборот — прыгаешь в снег, выбегая из теплого помещения.
Голова идет кругом.
— Малфой? — вопросительная интонация не соответствует тому, что должна была произнести Гермиона. Ей нужно сказать ему убрать руку и не наглеть, а лучше ударить, или наступить на ногу на крайний случай. Послать куда подальше и…
— Что?
Почему он, мать его, шепчет?
Ей вновь приходится умолять сердце не разрывать грудную клетку такими учащенными ударами.
— Что ты делаешь?
Его ладонь сжимает талию сильнее, но не притягивает девушку к себе. Между ними все еще расстояние с раскрытую ладонь.
Но это не мешает гриффиндорке ощущать его дыхание на своей макушке.
Взгляд серых глаз затуманен.
До Гермионы доходит, что он, по всей видимости, слабо соображает. На секунду рождается мысль, что он может быть пьян, ведь они с Гарри и Роном пришли позже слизеринцев, но быстро откидывает это предположение, поскольку от Малфоя совершенно не пахнет алкоголем. Напротив…
Она против воли втягивает носом воздух, надеясь почувствовать в нем тот аромат свежести, что уловила в Трех метлах, когда Драко прошел мимо.
Он жадно прослеживает взглядом за этим действием и Гермиона ощущает, что расстояние между ними сокращается — Малфой отрывается от стены. Теперь они буквально в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Я не знаю, — теперь хрипит и его голос.
Грейнджер осознает, что еще никогда не слышала такой интонации Драко. Его голос хрипит и от злости, но сейчас звучание совершенно другое.
Сосредоточься.
Но не получается. Остатки рационализма растворяются вместе с тем, как сокращаются миллиметры между Драко и Гермионой.
Её рука приподнимается, вновь тянется к краю черного пиджака. Проводит пальцами по складкам на ткани, разглаживая их, и Малфой в этот момент прерывисто выдыхает куда-то в висок девушки.
— Ты спятил, — констатация факта, уже не вопрос.
— Как и ты.
Нет.
Нет, конечно нет.
Она должна оставаться в здравом уме! Хоть один из них должен!
Однако язык не поворачивается возразить. Гермиона кивает, опуская взгляд на уровень его губ.
Глупость. Сумасшествие. Может, их прокляли?
Грейнджер не успевает обдумать последнюю мысль (хотя вряд ли вышло бы собрать тот бардак, что навел Малфой в её голове) — Драко наклоняется еще ниже.
— Где носит этого придурка?!
Как молотом по голове.
Сердце Гермиона пропускает удар, но в этот раз от страха.
Голос кажется знакомым.
Малфой слишком быстро отстраняется, а гриффиндорка готова выть от досады (эту мысль она тоже старается поскорее выкинуть из головы). Но его рука все еще покоится на её талии.
— Сраный Нотт, — сквозь зубы проговаривает Драко, и почему-то Гермионе хочется улыбнуться, что совершенно неуместно.
— Тебя ищут, — бормочет все еще не выровнявшимся голосом.
Малфой прерывисто вздыхает, кивнув, и убирает руку с её талии. Отступает на шаг. Ладонью, которой секунду назад прижимал к себе Грейнджер, зачесывает волосы назад, и окидывает девушку недолгим взглядом.
— Встретимся в Башне? — ему хочется звучать увереннее, но Гермиона явно улавливает сомнение в голосе.
Не может быть уверена и в своем, поэтому просто кивает.
Дыхание еще сбито, но ей вдруг кажется, что сейчас впервые за три дня удается сделать вдох полной грудью.
Через минуту Драко уже выходит из закоулка, оставляя ошарашенную гриффиндорку один на один с собственными мыслями.
Что они, черт возьми, только что собирались сделать?!
========== Глава 5. ==========
Но до поздней ночи Малфой так и не появился в Башне.
Гермиона вернулась в Хогвартс сразу после их… встречи. Решила, что потом объяснится перед Гарри и Роном, придумает какие-то срочные дела, о которых забыла. Вернуться в Три метлы она не могла — туда, по всей видимости, ушел Малфой. Сидеть в нескольких метрах от слизеринца и… И что? Делать вид, что ничего не произошло? Возможно, Грейнджер и смогла бы сделать это, но явно не в тот момент.
Просидела в гостиной весь вечер, глядя на огонь в камине. Перечисляла рецепты зелий в голове, повторяла материал на завтра, что угодно, лишь бы не анализировать произошедшее. Но мысли то и дело возвращались к улицам Хогсмида, к тому самому закоулку, где они… Где она и Малфой…
Мерлин.
Бессмысленно отрицать все. Просто глупо.
Утром Драко может сделать вид, словно ничего не произошло, но Гермиона не собирается заниматься самообманом — на это уйдет слишком много сил. Она лишь пытается не думать об этом, не искать рационального объяснения своим чувствам.
Честно говоря, ей казалось, что Малфой вернется в Башню поговорить, но он не объявился, и в двенадцать ночи Грейнджер отправилась в свою комнату.
В эту ночь она не ставит заглушку на спальню.
Лежит с закрытыми глазами, по шею закутавшись в одеяло, но сон никак не желает приходить. В очередной раз переворачивается на другой бок, ища подходящее положение для сна.
Нет, он все же невыносим.
Как можно сказать: «Встретимся в Башне», и в итоге не прийти? Где его вообще черти носят?! Что можно делать столько времени?!
Неужто в этот раз он решил действительно избегать её?
Поразительный идиот.
Гермиона снова ерзает на кровати: подушка слишком мягкая, одеяло слишком тяжелое, воздух какой-то не такой. Ей снова становится сложно дышать. Возможно стоит все-таки вернуться к теории про проклятие.
Вот тебе и слизеринец! Взял и струсил. Да еще и перед чем — перед диалогом!
Простым разговором.
Грейнджер и сама не понимает, на кой черт ей этот диалог сдался. За все часы ожидания девушка старалась не подпускать и мысли о Драко, естественно у неё нет заготовленных реплик. И что собирается говорить ему?
Прости, но я и сама не понимаю, что происходит.
Нет, это просто невыносимо!
Резко выпрямляется, садясь, отчего перед глазами начинает плыть. Моргает несколько раз, дожидаясь, когда головокружение пройдет.
Разве это не он опустил эту-свою-чертову-руку на её талию?! Не он притянул к себе?! Не он наклонился ближе?! Это он во всем виноват, так пусть сам и думает, что сказать! Почему Гермиона должна ломать себе голову, отказываясь ото сна?
Правильно, не должна.
Да. Именно так.
Осталось придумать, как этого не делать.
С первого этажа разносится какой-то скрежет. Гермиона сразу зыркает на стул, который недавно трансфигурировала в кресло — Живоглот мирно сопит, свернувшись калачиком. Часы показывают два часа ночи. До подъема остается не так много времени, а гриффиндорка и глаз не сомкнула.
В гостиной снова раздается шум, но в этот раз намного громче.
Грейнджер подрывается с кровати, чуть не спотыкается о тапочки, пока летит к двери. Бормочет несколько ругательств под нос, преодолевая ступеньку за ступенькой.
Осознанно решила оставить палочку в комнате. Почему-то ей кажется, что вряд ли Малфой решит устроить магическую дуэль посреди ночи. Сомнение, конечно, возникает — от него можно ожидать чего угодно, — но возвращаться уже поздно.
Единственный источник света в гостиной — огонь в камине. Грейнджер вдруг вспоминает, что действительно забыла потушить его. Но сейчас это играет на руку, поскольку для того, чтобы зажечь свечи понадобилась бы палочка, а копошиться в темноте явно не лучшая идея.
Глаза уже привыкли к темноте, потому уходит всего ничего времени на то, чтобы обнаружить Малфоя. Он сидит на полу возле ближайшего к стене кресла, одной рукой держится за его спинку, а вторую свободно опустил на пол. Голова опущена, светлые волосы скрывают часть лица, отчего невозможно понять, какие эмоции на нем написаны.
Гермиона не раздумывает, кидается вперед, приземляясь на колени рядом с ним.
— Малфой? — сначала нерешительно опускает руку на плечо парня, а потом, когда реакции не следует, более жестко дергает на себя. — Что случилось? Ты ранен? — нужно сохранять трезвость ума, но голос предательски дрожит, выдавая волнение.
Девушка начинает думать, что Драко теряет сознание, но наконец бледное лицо обращается в сторону Гермионы. Глаза мутные, будто их владелец находится под Империо. И тут до неё доходит: