Против воли стонет. Кто-нибудь, убейте.
— Проснулся? — над ухом раздается шепот и парень вздрагивает, тут же поморщившись. От резких движений очертания комнаты расплываются.
Он лежит на диване, под головой декоративная подушка, и почему-то слизеринцу кажется, что что-то здесь не так. Как-то… Неправильно. Но ресурсов на анализ этого чувства нет.
— Выпей это, — чувствует, как ладонь гриффиндорки обхватывает его собственную. Какой-то пузырек оказывается в руке Малфоя, и ему приходится приложить немало усилий, чтобы донести его до рта и проглотить. — Сейчас станет легче.
Грейнджер шепчет, видимо, догадавшись о самочувствии Старосты мальчиков, но её голос все равно еще несколько минут эхом раздается в голове, причиняя боль.
Когда Драко чувствует, что собственный организм не пытается убить его, наконец нормально оглядывает комнату. Девушка сидит на полу около дивана, разложив на столике пергаменты и какие-то учебники. До Малфоя доходит, что сегодня понедельник, и он бросает взгляд на часы — час дня. Разве она не должна быть на уроке?
Слизеринец отгоняет мысль о том, что Грейнджер пожертвовала занятиями ради того, чтобы следить за ним. Не знает, как реагировать, если это окажется правдой.
— Что ты мне дала? — голова постепенно прекращает болеть и ясность мыслей возвращается. Ему удается сесть.
— Антипохмельное зелье, — Гермиона фыркает, возвращаясь к бумажкам на столе.
Антипохмельное?..
Черт.
После случившегося в Хогсмиде Малфой еще долгое время пытался обдумать то, что чуть не произошло между ним и девчонкой. Точнее, даже не так, ему понадобилось много времени, чтобы успокоиться, а потом уже обдумать все. Не то чтобы раздумья привели к какому-то выводу. Он залпом осушил кружку со сливочным пивом, продолжая ненавидящим взглядом смотреть на Нотта, который не мог понять такой перемены настроения.
Ему хотелось придушить Тео.
А потом и себя заодно, потому что какого хуя?!
Драко следовало бы поблагодарить друга, ведь кто знает, какую черту они с Грейнджер были готовы переступить?
Но почему-то вместо благодарности с языка соскакивали только проклятия.
Тогда Блейз решил, что Малфою нужно расслабиться.
Расслабиться, блять.
Что-то он не чувствует релакса после их вчерашних посиделок в гостиной Слизерина. Стоит завязывать с огневиски.
Во сколько он вернулся в Башню? И насколько же нужно быть пьяным, чтобы не дойти до собственной комнаты и упасть спать прямо на диване?
— Ночью ты… — Гермиона постукивает кончиком пера по столу. Драко это движение кажется каким-то нервным.
— Только не нужно читать мне нотации о вреде алкоголя, — закатывает глаза, поднимаясь на ноги. После зелья состояние такое, словно и не заливал в себя весь прошлый вечер огневиски.
Грейнджер открывает рот, но тут же закрывает его. Будто не решается что-то сказать. Крутит перо в руке, в конечном итоге разрывая зрительный контакт со слизеринцем.
Он хмурится.
Что не так? Он сказал ей вчера что-то? Или утром произошло нечто плохое? Это из-за её побега из паба? Поругалась со своими песиками?
— Где ты взяла зелье? — решает перевести тему, но продолжает изучать напряженное лицо девушки.
Она не поворачивает головы в его сторону, просто пожимает плечами.
— Это важно? — начинает складывать учебники, пергаменты. Наводит порядок на столе, явно намереваясь уйти. — Оно ведь подействовало?
— Да, но…
— Вот и прекрасно.
Гриффиндорка быстро поднимается на ноги, прижимает к груди свои вещи и движется в сторону Драко. Но лишь для того, чтобы попытаться обойти его.
Да что с ней?
Злится, что не пришел в Башню вчера, хотя обещал?
Да, он облажался! Но, черт, какая вообще разница? Не насрать ли? Он ведь Малфой! Чего она еще ожидала?
Как работают механизмы в её голове?
Драко перехватывает её за предплечье, вынуждая остановиться.
— Что не так, Грейнджер? — хочет звучать зло, но получается скорее напряженно. Гермиона усмехается, резко дергает рукой, легко освобождаясь от хватки. Малфой закатывает глаза.
Хочется выбить эти учебники из её рук, схватить за плечи и встряхнуть. Заставить посмотреть ему в глаза.
Успокойся, Грейнджер.
Тебе это не нужно, Грейнджер.
Ты сама не понимаешь, что могло произойти вчера.
— О чем ты? — вопрос вполне обычный, но её голос пропитан таким ядом и… Кажется, Малфой улавливает в нем разочарование?
Да что, черт побери, произошло вчера?!
— По-моему, это у тебя проблемы, — девушка наконец смотрит на него. Хотя нет, зыркает. Всего на несколько мгновений, которых оказывается достаточно, чтобы Драко разглядел плескающуюся горечь в глазах.
А потом она уходит, остановившись у самой лестницы лишь для того, чтобы бросить через плечо:
— Через час история магии — замена зельеварения. Ты бы знал об этом, если бы пришел в субботу на собрание префектов. Тебе придется прийти на урок, раз чувствуешь себя достаточно хорошо.
Малфою хочется влететь в стену и раздробить себе череп. Как он мог искать её по школе столько дней и совершенно забыть о собрании, на котором Грейнджер не могла не появиться?
Он матерится себе под нос, пока направляется в свою комнату.
Перед глазами все еще мелькает разочарованное лицо Гермионы, и Драко тщетно пытается понять, что могло произойти за вчерашний день.
***
Она не должна быть разочарована. Только не из-за того, что Малфой, как неожиданно, забыл обо всем.
Конечно, он забыл! На что ты вообще рассчитывала?!
Позволяет рациональной Гермионе частично взять верх и принимает все её упреки, низко склонив голову.
Еще какое-то время она стояла в комнате, тупо глядя в пустоту. Пытаясь понять. Принять.
Грейнджер должна была подготовиться к такому развитию событий еще ночью. Думала, что готова. Но оказалось, что нет.
В голову приходит мысль, что Драко мог просто притворяться, что все забыл, а может просто не считает случившееся чем-то необычным. В конце концов, он был пьян.
Гермиона допускает и такие варианты, но они кажутся маловероятными. Возможно, лучше пусть он и правда ничего не помнит, чем притворяется.
Ей тоже захотелось принять какой-то эликсир. Чтобы сердце-предатель не ныло. Чтобы мозг не кричал о том, что она зря пропустила трансфигурацию и, черт возьми, пробралась в Больничное крыло. Украла это чертово зелье, горело бы оно в аду. Надо было оставить Малфоя страдать от похмелья. В конце концов, сам виноват.
Грейнджер приказала себе собраться. Оставила большую часть учебников на столе в своей комнате, нужные же закинула в сумку и поспешила покинуть Башню старост.
Хочет поскорее добраться до кабинета, чтобы ненадолго остаться в одиночестве.
Ей не пришлось прилагать усилия, чтобы притвориться больной — Гарри и Рону соврала о плохом самочувствии, что и стало причиной её спонтанного возвращения в Хогвартс в воскресенье, — после того, как несколько часов провела в одном положении на диване, обнимая чертова Малфоя и слушая его чертово дыхание. Ощущая его.
Мысли спутались в клубок и развязать их казалось невозможным. Гермиона еле заставила себя проглотить несколько долек яблока на завтрак. Друзья мягко намекнули о посещении мадам Помфри и гриффиндорка вдруг подумала, что Драко может понадобиться Антипохмельное зелье.
Просто удача, что мадам Помфри не оказалось на месте.
По пути к кабинету профессора Бинса, мозг Гермионы активно пытался заблокировать воспоминания за весь вчерашний день, перетекающий в ночь. Но чем больше он пытался это сделать, тем больнее сжималось сердце девушки.
В конечном итоге она просидела, уставившись на пустую доску, около двадцати минут, пока студенты не начали наполнять класс и занимать свои места.
Гермиона трижды перечитала одну и ту же страницу, чтобы уловить смысл написанного.
Когда в кабинет ввалились слизеринцы, взгляд против воли нашел в толпе белокурую макушку. Грейнджер поспешила отвернуться. Руки непроизвольно сжали учебник.