За все, что он наговорил в далеком и недавнем прошлом. За то, что взболтнул сгоряча, но все же задел и ранил.
Она кивает, отворачиваясь раньше, чем желание схватить Малфоя и аппарировать прочь пересилит здравый смысл.
Гермиона с Пэнси пересекают арочный проем, и в тот же миг позади с тихим скрипом отворяется и затворяется дверь.
***
Меняется даже воздух. Вместо привычной затхлости — аромат свежести, словно помещение недавно проветривали. Они идут уже около десяти минут, миновав несколько комнат и коридоров, большая часть из которых оказывались пустыми, только изредка мелькали белые пятна — накрытая тканью мебель.
Гермиона нервно сжимает палочку в ладони, идя плечом к плечу с Пэнси.
Ловушка.
Казалось чертовски подозрительным то, что шум стих в тот самый момент, как они разделились, и до настоящего момента не звучал вновь.
Доски под ногами скрипят, вынуждая тихо чертыхаться. Грейнджер ощущает себя мышью, убегающей от кота. Хотя охотиться вроде как должны именно они.
— Там снова грязь и пыль, — нарушила тишину Пэнси.
Гермиона вздрагивает, переводя взгляд в освещаемую слизеринкой сторону. Комната и правда выглядит бездушной и необитаемой. Но они уже исследовали большую часть территории, исключая запертые на замок помещения. Туда соваться не отважились, хотя обычной алохоморой наверняка можно было разделаться с не поддающимися дверьми.
— Выходит, вариант только один?
Грейнджер светит на лестницу в предыдущей комнате, миновав которую они успели заметить, что ступеньки не покрыты пылью. Но им обеим очень хотелось верить, что соваться на второй этаж не придется.
Пэнси кивает, двинувшись в ту сторону.
— С ним все будет хорошо, — она говорит еще тише, чем раньше.
Не приходится объяснять, о ком идет речь.
— Да, знаю.
Но ни черта она не знает. Гермиона не знает абсолютно ни-че-го! Малфой сунулся в неизвестном направлении, один, не имея возможности связаться ни с кем из них. Всю дорогу она прислушивалась, надеясь засечь знакомый шепот или осторожные шаги. Знак того, что Драко возвращается к ним.
Но ничего. Только зловещая тишина.
Это должно быть дикостью — беспокоиться за Малфоя. Сильнейшее чувство, знакомое им по отношению друг к другу — это ненависть. Снедающая, разрушительная ненависть. Внезапно превратившаяся в симпатию. Влюбленность.
Почему-то больше это не было дикостью.
Как и то, что Пэнси прижимается к ней плечом, поднимаясь по ступеням, пытается внушить Гермионе чувство уверенности, которого на самом деле и сама не испытывает.
Совершенно не вовремя в голову приходит мысль, что Паркинсон понравилась бы Джинни. Возможно, она познакомит их, если девушки выберутся из передряги живыми. Хотя для Уизли-младшей нормальное поведение Пэнси наверняка окажется таким же шоком, как и связь Гермионы с Малфоем.
— Грейнджер, — пальцы слизеринки смыкаются на её плече, останавливая, и она морщится от боли, но, проследив за взглядом Паркинсон, напрочь забывает о ней.
Ловушка. Это ловушка.
Гермиона прекращает дышать, выставляя палочку перед собой. В ушах звучит стук сердца, заглушая потрескивания поленьев в огне.
Она не отрывает глаз от распахнутых настежь двойных дверей, ведущих в освещенную тусклым светом комнату. Они замирают у основания лестницы, не рискуя сделать ни шагу по направлению к очевидно жилому помещению.
Там кто-то есть.
Этот кто-то зажег камин и явно ждет посетителей.
Даже во мраке коридора Гермиона замечает, как бледнеет лицо Пэнси, когда та делает осторожный шаг вперед. Наверное, гриффиндорка выглядит ничуть не лучше.
На её шее все еще висит малфоевский шарф, и она вдыхает исходящий от ткани аромат, словно набираясь сил перед следующим движением. Тело сковывает страхом, но Грейнджер все равно следует за Пэнси, тихо, но быстро поравнявшись с ней.
Девушки переглядываются перед тем, как ступить через порог.
С палочками наизготовку, они входят в небольшое помещение.
Гермиона не вглядывается в мебель, которой эта комната, в отличие от всех прочих, не обделена. Взгляд пытается выцепить малейшие посторонние движения, она вертится на месте, но вокруг никого. Ни души.
Только огонь в камине дает понять, что здесь находились люди.
Взгляд быстро пробегает по длинным диванам, окружающим камин с двух сторон, по книжным шкафам, нескольким рабочим столам в разных углах помещения, и по высохшим цветам в вазе. Холсты висящих портретов изодраны, словно кто-то был очень зол на изображенных людей.
Она практически убеждает себя, что опасность ненадолго миновала, но внезапно сбоку раздается приглушенный вздох, а через мгновение Пэнси проносится мимо, минует один из диванов и буквально падает на колени перед кофейным столиком напротив камина.
Гермиона поспешно двигается следом, не убирая палочки и настороженного взгляда.
Но рука с древком невольно дергается, стоит приблизиться к дивану.
Первыми она замечает покрытые пылью и царапинами ботинки, далее в поле зрения попадают потертые брюки. Когда же Гермиона замирает за спиной Паркинсон, она видит и лицо человека.
Мужчина средних лет.
Она не может глядеть на изуродованное лицо, но по тому, как Пэнси вцепляется в его предплечье понимает все без лишних слов.
На испещренном порезами и засохшей кровью лице замерла маска ужаса. Глаза открыты, но гриффиндорке очень не хочется вглядываться в них, словно она может увидеть на полу другого, еще живого человека — родственника погибшего, который сейчас спокойно отдыхает в Хогвартсе. Гермиона видит след крови, тянущийся от правого глаза и стекающий по виску. Веко прикрыто, но она догадывается, что увидела бы, приглядись под другим углом. Или чего не увидела бы.
Некогда дорогая рубашка изрезана на куски, пропитана кровью, все еще сочащейся из ран.
Запах.
Этот мерзкий металлический запах, которым пронизан каждый метр комнаты. Как она могла не почувствовать его?
— Пэнси, отойди.
Собственный голос дрожит, как и рука с зажатым в ней древком. Желудок скручивает узлом, Гермиона поспешно отворачивается, не желая глядеть на бежевый ковер, на котором отчетливо виднеются следы крови.
Паркинсон всхлипывает, кажется, только сейчас заметив, насколько ужасна окружающая обстановка. Она отползает от тела мужчины, с паникой глядя на ужасающего вида раны на его теле.
Грейнджер подхватывает её под локоть, помогая подняться и отойти подальше.
— Это он, — как в бреду бормочет Пэнси. — Он.
— Я вижу, вижу…
Гриффиндорке хотелось бы закрыть Пэнси глаза, не позволить смотреть на израненное тело того, когда она знала. Того, кто был отцом её друга.
— Тео… — ахает она, переводя обезумевший от горя взгляд на Гермиону. — Тео не должен этого увидеть.
— Он не увидит, — уверяет Гермиона. — Не увидит, но, послушай, Пэнси, нужно собраться, — она встряхивает девушку за плечи. — Понимаешь?
Паркинсон крепко зажмуривается, на мгновение пугая Гермиону, но через несколько секунд распахивает веки и с тем же страхом, но куда более осознанно глядит в ответ. Они обе делают несколько глубоких вдохов, и этого оказывается достаточно, чтобы Паркинсон вновь выставила палочку перед собой.
Гнев и ужас держат её на ногах. Их обеих.
Нужно найти Малфоя. Если Нотт-старший здесь, значит…
Знакомый стук звучит где-то поблизости, останавливая поток мыслей Гермионы. Она резко поворачивается к Пэнси полубоком, направляя палочку в противоположную сторону. Сердце вылетает из груди, пока гриффиндорка ждет. Стук приближается.
И внезапно Грейнджер догадывается, что это за шум.
Но дверь смежной комнаты уже распахивается, пропуская внутрь промерзлый воздух и…
— Ступефай! — раздается вопль позади.
Гермиона успевает только кинуть взгляд на красный луч, вылетевший из палочки Пэнси, когда тот врезается в стекло в миллиметре от каштановой макушки знакомой девушки.
Звон стекла звучит оглушающе. На какую-то секунду Грейнджер словно перемещается на год назад, снова оказавшись в разгромленном Хогвартсе, который продолжает рушиться под палочками Пожирателей.