Она хватает Пэнси за руку, оттаскивая в сторону, хотя осколки едва ли способны долететь до них.
Далия Эйвери даже не реагирует на крошево из стекла под ногами. На лице ни единой эмоции, но глаза внимательно следят за каждым движением Пэнси и Гермионы. Каштановые волосы девушки струятся по плечам, но выглядят куда более блеклыми и безжизненными чем в тот день, когда Гермиона в облике Паркинсон видела её на мероприятии Пожирателей.
Это она.
Гермиона была права.
— Зачем ты сделала это? — срывающимся голосом кричит Пэнси.
Их палочки направлены на девчонку, но та даже не поднимает собственной. Неужели настолько самоуверенна? Она одна против двух волшебниц.
Но Далия не реагирует. Её брови едва заметно хмурятся, взгляд плавно перескакивает на распластанное в луже собственной крови тело Нотта-старшего.
И… Ничего. Никакого сожаления, раскаяния, отвращения.
Словно изувеченный мужчина на полу её дома — обыденность. Хотя, если подумать, это и вправду должно быть не впервые.
— Бросай палочку, — твердо произносит Грейнджер. — Нас двое, ты одна. Бросай палочку, либо нам придется заставить тебя сделать это.
Из уст готово сорваться убивающее, но здравый смысл без устали напоминает о необходимости передать преступницу Министерству — пусть Визенгамот решает её судьбу. Гермиона не та, кто должен вершить правосудие. Но она не станет плакать, если Авада Пэнси прилетит в лоб девчонки…
Все еще кажется безумством то, что хрупкая, миниатюрная девушка способна на подобные зверства. Живот скручивает от одного взгляда на обезображенное тело, а сделать это…
На мгновение в пустых глазах Далии мелькает проблеск света, но горькая усмешка, расползающаяся на лице, и поднимающаяся рука с палочкой тут же стирают любые эмоции из её взгляда.
— Вы ничего не сможете сделать…
Далия даже не договаривает до конца.
Пэнси хватает Гермиону за локоть, так резко дергая на себя, что из глаз сыпятся искры. Но это оказывается меньшей из проблем — в деревянный пол, в миллиметре от того места, где несколько секунд назад стояла гриффиндорка, врезается луч зеленого цвета. Щепки и деревянная крошка разметаются в разные стороны, а на их месте остается выбоина.
Она ждала их.
Гермиону трясет от осознания этой истины. Далия ждала их здесь.
Тогда куда пошел Драко?
Его имя набатом звучит в голове и отражается от стенок черепа. Грейнджер концентрируется на образе парня, и вылетает из-за дивана, подгоняемая жаждой расквитаться с Далией и найти Малфоя.
— Инкарцеро!
Луч света рассекает край книжного шкафа, за который ныряет девчонка, прячась от заклинания Гермионы.
Она должна найти Драко. Должна найти его. Это ловушка. Все ловушка.
Грейнджер не успевает следить за тем, как разрушается комната: связывающие и оглушающие заклинания Гермионы смешиваются с непростительными Пэнси, Далия использует всё подряд, но все усилия отражаются исключительно на внешнем виде помещения: обивка диванов оказывается выпотрошенной, книги и щепки от шкафов летят во все стороны, оставляя неглубокие царапины на щеке и кистях гриффиндорки.
Далия не менее ловко, чем они с Паркинсон, уклоняется от проклятий.
Гермиона была права. С самого начала была права.
Глухое шипение слышится позади. Грейнджер отправляет несколько оглушающих заклинаний подряд, крадясь к Пэнси, пока Далия вынуждена отражать атаку.
Слизеринка прячется за креслом, правой рукой с палочкой зажимая кровоточащую на левом плече рану.
— Черт, — бормочет Гермиона, мельком осматривая повреждение.
В её сумочке есть экстракт бадьяна — во избежание ситуации, пройденной когда-то давно, после путешествия на мероприятие Пожирателей, — но она не успевает даже щелкнуть замком:
— Протего! — Грейнджер не верит, что этот испуганный визг издает она.
Кресло разлетается на ошметки. Тлеющая в воздухе и осыпающаяся в пыль обивка мягко касается выставленного барьера, не позволяющему ни доскам, ни мусору, ни огню проникнуть к Гермионе и Пэнси.
Кусок цветастой ткани, несколько минут назад являющейся обивкой кресла, отлетает в сторону камина. Один край попадает в огонь, второй свешивается на пол. Рядом с ковром.
Черт, они погибнут здесь.
Когда щит исчезает, Паркинсон запускает несколько заклинаний, пытаясь оттеснить Далию, а Гермиона копошится в сумке, пытаясь найти чертов пузырек с бадьяном.
— Круцио!
Оглушающий, полный боли и отчаяния крик рвет барабанные перепонки.
Грейнджер машинально закрывает уши руками, морщась от боли, словно сама словила проклятие. Она все еще помнит, каково это: ощущение ломающихся костей, рвущихся мышц, желание впиться в собственное горло и покончить со всем.
Тело Пэнси извивается на полу возле неё, из глаз слизеринки льются слезы, а пальцы разгибаются, выпуская из ладони палочку.
— Аларте Аскендаре!
Далия вскрикивает, когда её тело вздымается вверх и врезается в потолок. В этот же миг вопль Пэнси стихает, но взгляд Гермионы приковывает кое-что слева.
Огонь из камина перекидывается на ошметок ткани, по которой добирается до пропитанного кровью ковра. Грейнджер мельком поглядывает на деревянный столик с подбитой ножкой, полулежащий на полу, разбросанные неподалеку книги. Им нужно выбираться отсюда. Поместье сгорит к чертям.
Далия поднимается на локтях, пытаясь оправиться от мощного удара. По её лбу стекает струйка крови, волосы взлохмачены, взгляд по-прежнему холодный. Такой же холодной уверенностью пропитаны движения, когда её рука поднимается вместе с палочкой.
Гермиона откатывается в сторону в тот момент, когда из чужого древка вылетает луч света. Она выглядывает из-за второго дивана — единственного кое-как уцелевшего укрытия, — посылая ответное проклятие, вовсе не обращая внимания на то, что от брошенного Далией заклинания не осталось и следа на том месте, где раньше находилась гриффиндорка.
Карие глаза следят за тем, как тело девчонки опутывают веревки, лишая возможности двигаться.
— Экспеллимеллиус! — палочка Далии отлетает в сторону пожирающего ковер огня, исчезая в языках пламени.
Гермиона разворачивается к Пэнси, что-то стонущую в бреду.
Ей нужно вытащить обеих девушек отсюда. Нужно… Нужно доставить Эйвери в Министерство, а Пэнси — в Мунго, и вернуться за Драко.
Грейнджер чувствует, как дым забивается в нос, раздирает горло, просачивается в легкие. Приходится уткнуться носом в локоть, чтобы не закашляться.
— Давай, Пэнси, — у неё нет времени искать экстракт бадьяна, да и не поможет он после Круциатуса, поэтому приходится заставлять Паркинсон выпрямиться. Она еле сидит. Гермиона помогает Паркинсон опереться на спинку дивана. — Поднимайся, нужно уходить.
Слизеринка мычит от боли, но опирается на ладони, расфокусированными глазами уставившись на Гермиону.
Треск горящего дерева и листов бумаги наполняет комнату.
— Грейнджер…
— Давай, вставай, — она пытается подхватить Паркинсон под локоть, но та вдруг упирается, отталкивая её руку. — Пэнси, нет времени!
Гермиона знает, что полученные девушкой раны не смертельны, хоть и крайне болезненны, а потому не может понять причину протестов — у них ведь совсем мало времени! Если придется выбирать между спасением Далии ради суда и восстановления справедливости и спасением Драко, который все еще находится где-то в поместье, выбор очевиден. И все же Гермиона предпочла бы поторопиться и не выбирать вовсе.
— Твою мать, Грейнджер, — сквозь зубы рычит Паркинсон, рукой шаркая по полу, очевидно, в поисках палочки. — Взгляни вверх, блять.
Гермиона резко задирает голову, поморщившись от прострелившей шею боли, и видит совершенно не то, чего ожидала. Хотя чего она вообще ожидала?
По белоснежному потолку расползаются трещины, захватывая все больше пространства, и вдруг до Грейнджер доходит, куда было направлено последнее заклинание Далии.
Она успевает перехватить палочку, которую переложила в левую руку, чтобы было удобнее поддерживать Пэнси, но губы не успевают пробормотать ни слова, когда потолок обрушивается вниз.