— Что ты хотел этим доказать? — не уверена, звучит ли в голосе та обида, клокочущая внутри. Надеется, что нет. — Пытался заставить меня сожалеть?
Взгляд сощуренных глаз парня внимательно следит за выражением её лица. Гермиона не может понять, что он хочет разглядеть. То самое сожаление? Но потом до неё доходит — взгляд Драко расфокусирован и ему, видимо, приходится прилагать усилия, чтобы не выпускать гриффиндорку из виду. Если бы она сейчас бросилась на него с кулаками, вряд ли слизеринец успел отреагировать.
Но ей больше не хочется бить его.
Открывает рот, чтобы бросить что-то вроде «да пошел ты», но вовремя вспоминает, что в таком случае повторится — когда-то уже говорила ему подобное. И не раз. И, наверное, не два.
Других слов не находит.
Сердце все еще гулко стучит в груди, но вдобавок ко всему оно с каждым ударом будто нанизывается на иголки, пронзающие орган. Гермиона не хочет испытывать подобную боль из-за Малфоя. Даже не из-за того, что он сказал правду, озвучил её собственные мысли, как это было когда-то.
Эта боль была другой, и Грейнджер ненавидела сам факт её существования.
Рот девушки так и закрывается. Ничего не может сказать.
На лице Драко мелькает какая-то новая эмоция, но пытаться вникнуть и анализировать её Гермиона не желает.
Плевать на Снейпа, на чертово наказание, и на Малфоя тоже плевать. Не стоило даже начинать диалог с ним. Видит, что парень собирается сказать что-то, делает шаг вперед, наверняка предсказав следующее действие гриффиндорки и желая остановить её. Однако он сам явно поражен случившимся — слишком медлителен, а потому терпит неудачу.
Пулей вылетая из кабинета, Гермиона вдруг осознает, что каждая её попытка разговорить Драко заканчивалась поцелуем.
========== Глава 8. ==========
В тот день Грейнджер не появилась на ужине, что, вопреки всем законам логики, сразу бросилось в глаза Драко. Он, конечно же, не мог знать, что девушка еще полтора часа после их спонтанного поцелуя провела в закрытом для учеников туалете второго этажа, успокаивая колотящееся сердце и сдерживая непрошенные слезы. Её пожирала обида и злость, а потому Гермиона приняла единственное здравое решение, которое только смог сгенерировать мозг — пошла к Джинни. Она не задавала лишних вопросов и не заставляла Гермиону объяснять причины её подавленного состояния и наверняка раскрасневшегося лица — до Башни Гриффиндора девушка бежала. Джинни принесла из Большого зала еду для подруги, поскольку та отказалась вставать с кровати и отправляться на ужин. Той ночью Гермиона уснула в обнимку с Джинни.
И этого Малфой тоже не мог знать.
А потому бродил по школе до поздней ночи, ведь прекрасно знал — в Башне старост Грейнджер не показалась. Ему понадобилось полчаса, чтобы закончить с наказанием Снейпа: десять минут ушло на то, чтобы разгромить половину кабинета, пытаясь унять злость, еще пять с помощью палочки возвращал разбросанные парты на места, после за минуту избавился от пыли и грязи, а оставшиеся четырнадцать минут приводил себя в порядок, чтобы в нормальном состоянии выйти в коридор, где ученики могли стать случайными свидетелями неадекватного состояния Малфоя.
Конечно, Снейп не стал проверять, как продвигается работа, а потому Драко плевал с высокой колокольни на запрет использовать магию для уборки. Даже если бы декан узнал, что слизеринец нарушил правила, вряд ли факультет потерял бы баллы. Хотя Малфой не исключает, что со счета Гриффиндора убавилось бы баллов пятнадцать-двадцать.
Они должны были патрулировать тем вечером. Драко совершенно забыл об этих отвратительных обязанностях, да и Грейнджер не обмолвилась ни словом о дежурстве. Отголоски логики подсказали, что причиной этому был полный игнор со стороны парня.
В любом случае, это была неплохая возможность пересечься с Гермионой.
Он и сам не понимал, зачем все оставшееся время до конца дня шлялся по школе, выискивая взглядом лохматую макушку. Не стал бы начинать диалог ни при каких обстоятельствах, поскольку, пусть все пошло не совсем по плану, конечная цель была достигнута — Грейнджер прекратит попытки раздробить его сознание на мелкие осколки и в ближайшем будущем вряд ли заговорит с ним. Малфой добился того, чего желал.
Но ожидаемое удовлетворение так и не пришло.
Он понял это, когда толкал парты в пустом кабинете и несколько раз залепил кулаком по стене. Когда еле справился с желанием догнать девчонку и поцеловать снова. Мягко, без давления. Чтобы она дрожала в его руках и не могла контролировать собственное дыхание.
Малфой также помнил весь спектр эмоций, отразившийся в карих глазах: раздражение, злость, ярость, и в конце концов обида. Никогда прежде в её глазах не было обиды. Только не из-за него. Не на него.
Сколько бы Драко ни оскорблял гриффиндорку в детстве, она только бесилась. И ему вовсе не нравилось, как все вышло на этот раз.
Но Малфой продолжил убеждать себя, что поступил так, как и планировал.
Только вот расхаживание по коридорам с целью «случайно» столкнуться с Грейнджер явно не входило в его план. Согласно ему Драко должен был выкинуть из головы любые мысли о ней и продолжить спокойно жить. Насколько спокойствие было доступно при нынешнем раскладе вещей.
До самого вечера ему не удалось ни увидеть Гермиону, ни осмыслить собственное поведение. Башня была пуста, а потому Малфой решил подождать гриффиндорку около потайного входа, чтобы она не проскользнула тихонько в свою комнату.
Патрулирование должно было начаться час назад. Со слабо скрываемым напряжением Драко обошел несколько этажей школы, глядел только перед собой, не изучая закоулки коридоров, за что явно получил бы нагоняй от Грейнджер. Но её рядом не было.
Более того, её не было до самого утра. Он знал это наверняка, поскольку большую часть ночи провел на диване в гостиной. Ладно, ложь — всю ночь. Пропустил завтрак и даже опоздал на первый урок, чтобы убедиться — Гермиона действительно не появлялась в своей комнате со вчерашнего дня.
Малфой ненавидит себя за то, что обращает на это внимание. Что думает об этом. Он ошибочно предполагал, что скотским поступком оттолкнет не только Грейнджер, но и мысли о ней. Поэтому был только рад, когда после очередного урока Забини вывалил на его голову информацию о тренировке. Квиддич — вот оно, спасение. Судя по тому, с каким лицом Тео посмотрел на пораженного Драко, который будто и знать не знал об их расписании, тренировку обсуждали уже давно. Как ему удалось пропустить нечто настолько важное? Полеты всегда были отдушиной Малфоя.
Ребята решили пропустить обед и сразу отправиться на поле, чему организм парня вовсе не обрадовался. Последние два дня он практически не ел, но и при огромном желании не смог бы заставить себя осилить и ложку — живот сводило от одной мысли. Тот самый порочный круг, когда тебя тошнит, потому что не ешь, но не ешь, потому что тошнит. Чувство такое, словно попал в ловушку.
В голове царил хаос. Пока остальные парни переодевались, Малфой принял холодный душ, чтобы привести себя в чувство.
В дополнение ко всему он также не спал целую ночь, тело абсолютно не отдыхало, как и мозг. Совершенно нелепая мысль — заниматься в подобном состоянии, но Драко чувствовал, что попросту утопится в Черном озере, если не отвлечется от мыслей о чертовой гриффиндорке и вчерашнем поцелуе.
Прохладная вода подействовала живительно — голова Малфоя слегка освежилась. Правда эффекта хватило лишь на то, чтобы надеть форму и выйти с метлой на поле.
Тео и Блейз около десяти раз с опаской поглядывали в его сторону, а потом еще по два раза уточнили, хорошая ли идея летать именно сегодня. Драко лишь махал рукой в их сторону.
Как-то неуверенно держится на ногах, земля словно намеревается избавить от него.
После того, как Монтегю подает знак, Малфой с облегчением запрыгивает на метлу и взлетает. Прекрасно, он тоже не хочет находиться на этой блядской земле.
Холодный осенний воздух тут же бьет в лицо, играя с и без того растрепанными волосами. С облегчением вдыхает, ощущая, как на мгновение все плывет перед глазами. Четкость картинки теряется, но Малфой чувствует себя действительно потрясающе. Снова может дышать.