Гермиона то ли со вздохом, то ли с шипением выпрямилась на кровати, зыркая на дверь. Но быстро поняла, что стук раздается не оттуда.
Обнаруживает, что звук исходит со стороны окна, но не спешит открывать его. Ждет, пока зрение привыкнет к темноте и только когда за стеклом удается различить очертания большой птицы, поднимается на ноги, открывая окно для гостя.
По массивным крыльям и серьезному, осознанному взгляду Гермионе легко удается узнать филина семейства Малфоев — ей часто доводилось видеть птицу во время обучения в Хогвартсе, когда он каждое утро доставлял Драко сладости из дома.
Сейчас в клюве был зажат сверток, который быстро приземлился на стол, стоило Гермионе подойти ближе. Вблизи филин оказался настолько огромным, что, когда посылка оказалась в руках девушки, она очень удивилась, обнаружив, что в клюве птицы сверток выглядел куда меньше.
— Постой! — не успев толком разглядеть, что же принес незваный гость, да и вообще удивиться его появлению, замечает, что филин разворачивается, намереваясь вылететь в открытое окно. Гермиона быстро достает из зачарованной сумки пачку с крекерами и протягивает один из них птице.
Он так долго разглядывает угощение, что Грейнджер уж было решает, что лакомство будет отвергнуто, но филин все же аккуратно принял крекер из её рук, тут же скрывшись во тьме ночи.
Теперь уже у Гермионы было достаточно времени, чтобы сосредоточиться на собственном любопытстве. Сердце странно забилось с удвоенной силой, когда девушка села на ковер, принимаясь разрывать крафтовую бумагу.
В голове не укладывалось, что мог принести почтовый филин Малфоев и, если честно, на секунду она забеспокоилась, что сейчас из свертка вылезет какая-то гадость. Конечно, эта мысль была быстро отброшена в сторону, поскольку являлась слишком абсурдной, чтобы рассматривать её всерьез.
Отправителем не могла быть Нарцисса и уж точно не Люциус.
Драко.
Его имя, раздавшееся в голове, заставило руки задрожать от напряжения. Что он мог отправить ей? Судя по размерам свертка, это не могло быть обычное письмо. Хотя, признаться, Гермиона не отказалась бы от письменных извинений за все причиненные неудобства. Но для начала стоило добиться хотя бы устных.
Попытки угадать и сломать себе мозг были пресечены, когда наконец удалось избавиться от упаковки.
— Мерлин… — из горла вырвался вздох удивления с примесью ужаса.
Нет, он не мог…
Это просто сумасшествие.
Гермиона вытерла потные ладони о джинсы, еле справилась с дрожью, проводя пальцем по плотной обложке (кожаной, как она предположила), слегка потертой и потрепанной, но такой же необычаянно ценной. Открыла и, увидев первую страницу, убедилась в своей правоте.
Рукопись сказок Барда Бидля.
Если это подлинник, а Гермиона не сомневалась, что это так, то блокнот, который сейчас находится в её руках, еще в пятнадцатом веке принадлежал автору сборника сказок, которые обожают все волшебники и волшебницы.
Витиеватый почерк Барда Бидля оказалось достаточно непросто разобрать, особенно если учесть, что в некоторых местах слова и руны и вовсе стерлись. Но даже при огромном желании Грейнджер не смогла бы сосредоточиться на тексте сейчас.
Он, должно быть, спятил.
С трепетом опуская рукопись на мягкий ковер, и совершенно случайно краем глаза цепляясь за светлый кусок пергамента, торчащий из валяющейся рядом крафтовой бумаги, в которую был упакован подарок, Гермиона делает судорожный вдох.
Пальцы сами тянутся за запиской. Всего четыре слова, а гриффиндорка готова броситься прочь из комнаты за успокоительным.
«С днем рождения, Грейнджер.»
Нет.
Нет, он не может так поступать с ней.
Весь день. Весь чертов день Гермиона думала о Малфое всего несколько раз и буквально парила от счастья. Она практически решила держаться от него подальше во избежание очередных конфликтов и спонтанных поцелуев, когда этот самодовольный слизеринец так нагло врывается в её жизнь и ошарашивает своим подарком.
Это ведь не просто книга, это… это…
Гермиона не способна подобрать слов, чтобы описать всю ситуацию.
Драко не может так поступать с ней. Только не тогда, когда ведет себя, как полнейший дурак и пытается доказать что-то совершенно идиотским образом, а потом едва не умирает, поскольку пренебрегать собственным здоровьем — развлечение для него.
Она обещала себе, что тот момент на квиддичном поле станет последним, когда её сердце неистово бьется из-за Малфоя. И вот сейчас он рушит все планы в мгновение ока.
— Перестань, — бормочет, прижимая руку с запиской к груди. Обращается то ли к своему сердцу, то ли к Драко.
— Гермиона? — голос Джинни, прозвучавший в опасной близости от гриффиндорки, приводит в чувство лучше всяких эликсиров.
Ей удается быстро затолкать упаковочную бумагу под кровать, а записку в карман джинсов, когда Уизли заходит в комнату.
— Что ты делаешь? — с любопытством изучает все еще сидящую на полу подругу, а сама заваливается на кровать.
— Н-ничего, — голос предательски дрогнул, но, кажется, Джинни слишком устала, чтобы обращать на это внимание.
Гермиона поднимается на ноги, аккуратно, но быстро кладет подарок Малфоя на самую дальнюю полку стола Джинни, чтобы у той не возникло желания поглядеть, что же читала Грейнджер. Обещает себе, что вернет рукопись сразу, как только окажется в Хогвартсе. Она не может принять такой подарок.
— Я собиралась зайти к Перси перед сном. Да… — кивает своим же мыслям и спешит покинуть комнату, дабы остаться ненадолго одной в коридоре. Нужно привести мысли в порядок.
— Он, скорее всего, опять работает! — вдогонку кричит Джинни, но Гермиона уделяет мало внимания словам подруги.
***
— Можно? — тихий стук отвлекает Перси от бумаг, над которыми он корпит за столом и явно не желает отрываться, но все же кивает головой, позволяя Гермионе войти в комнату.
Внутри царит полумрак, единственный источник света — лампа на заваленном документами столе, стоящем лицом к распахнутому окну. Глазам не требуется много времени, чтобы привыкнуть к темноте, поскольку Грейнджер около десяти минут просидела в темном коридоре, прежде чем собраться с силами и пойти к Перси.
Ей необходимо отвлечься от мыслей о Драко.
— Почему не ложишься спать? — задает очевидный вопрос, лишь бы нарушить тишину. Перси указывает рукой на кровать, приглашая Гермиону сесть. Она без лишних слов подчиняется.
— Работа.
— Ты действительно плохо выглядишь, — произносит с нескрываемым беспокойством, оглядывая залегшие тени под глазами парня.
Он ничего не отвечает, лишь пожимает плечами.
— Молли сказала, что ты около недели безвылазно сидишь в Министерстве. И сегодня, в свой выходной, тоже работал.
— Куча дел навалилась.
Перси тщательно отводит взгляд, отказываясь устанавливать зрительный контакт. Начинает быстро перекладывать документы, отправляя в ящий верхнего стола те, что лежали сверху. Гермиона предполагает, что с ними он и работал.
— Каких? — все же любопытство бежало вперед гриффиндорки.
Перси устало вздохнул, но все же выдавил слабое:
— Разных, Гермиона. Совершенно муторных.
— Почему не расскажешь? — брови Грейнджер против воли хмурятся, выдавая явное напряжение хозяйки.
Большую часть времени они обсуждали именно рабочие дела, устройство Министерства, график работы и тому подобное. Гермионе действительно была интересна эта тема, а Перси был рад найти искренне заинтересованного человека. Но сейчас он странно увиливает от разговора, чем явно смутил собеседницу.
Смутное предчувствие начало зарождаться внутри девушки, но она пока не могла оценить, что именно подсказывает чутье.
— Что-то случилось? — на прозвучавший вопрос Перси просто поджал губы, отвернув голову в противоположную сторону. Какой раз за день сердце Гермионы начало выскакивать из груди. Она серьезно подумывает над тем, чтобы обратиться к целителю. — Я права, — констатация факта, не вопрос.
— Почему мы просто не можем закрыть эту тему? — тяжелый вздох сорвался с губ Перси, и Грейнджер практически согласилась с ним, когда парень устало подпер голову рукой.