Я не могу представить себе тот день, когда у меня не будет возможности увидеть его или поговорить с ним, не могу допустить мысли о том, что никогда снова не буду близка с ним… никогда не смогу прикоснуться к нему или он ко мне…
Господи…
Я потираю рукой свою грудь, эти мысли причиняют мне физическую боль.
Я поднимаю глаза к нему и обнаруживаю, что он смотрит на меня своими прекрасными зелёными глазами.
О, Боже.
Я влюблена в него.
Я влюблена в Тома.
— Лила…
Он пропускает руку через свои волосы и тяжело вздыхает, совершенно не подозревая о страхе, который прямо сейчас распространяется по моем разуму и телу.
— Эм… дерьмо, не знаю, что сказать. Я никогда не делал этого.
Он печально мне улыбается, и эта улыбка затрагивает моё сердце. Это та самая улыбка, которую я, по всей видимости, сама хочу адресовать ему.
— Знаю, мы изначально договаривались об этом, о нас. Что всё закончится сразу по окончании тура, но… ну, я не успел восполнить все те оргазмы, что задолжал тебе… и я подумал… — он меняет свою позицию, выглядя смущённым.
Я вслушиваюсь в каждое его слово, ожидая и отчаянно пытаясь понять, куда он клонит.
Он трёт ладонью по щетине на подбородке.
— Я пытаюсь сказать, что не хочу, чтобы ты полностью исчезла из моей жизни, и что я больше не смогу изображать, что мы просто друзья.
Он награждает меня мягкой сексуальной улыбкой, проникающей в мою грудь и оборачивающейся вокруг моего сердца.
— Итак, я бы всё равно хотел видеться с тобой…
Он хочет видеть меня снова. Он хочет меня, как я хочу его.
Моё сердце оживает.
— Несколько раз в неделю, ну, чтобы перепихнуться. Итак, что ты думаешь?
И моё сердце обрывается.
Он хочет, чтобы мы продолжали быть друзьями по сексу.
Он не хочет меня. Он просто хочет трахаться со мной пару раз в неделю.
Моё сердце свободно падает в желудок, и все остальные внутренности следуют за ним.
Я чувствую себя такой глупой. Лицо покалывает от тепла. В горле растёт комок, пока слёзы грозят пролиться из глаз.
— Ты хочешь, чтобы мы продолжали быть друзьями по сексу? — я не могу скрыть резкость или эмоции в своём голосе.
— Да.
— Верно, — я делаю шаг назад.
— Это было неправильное предложение? — он чешет щеку. — Потому что ты, похоже, не в восторге от этой идеи.
Неправильное предложение? Не в восторге от идеи? Можно и так сказать.
Что я и делаю:
— Нет, я не в восторге от этой идеи.
— Верно… — он поднимает пальцы ко лбу и прижимает их к своей коже. Через секунду он опускает руку и устремляет свой взгляд на меня. — Так что же изменилось?
Я хмуро смотрю на него.
— Что ты имеешь в виду под «что изменилось»? — мой голос становится громче.
И он злится.
Я вижу явные признаки этого: линию между его бровей и потемневшие глаза.
— Я имею в виду, что ты была счастлива быть моим секс-приятелем во время тура и прошлой ночью, но сейчас это почему-то не так. Поэтому мне интересно: что изменилось с тех пор, как сегодня утром ты проснулась в моей постели?
— Около шестидесяти секунд назад я поняла, что влюблена в тебя. Вот, что изменилось.
И вот она. Моя абсолютная чёртова неспособность фильтровать всё, что вылетает из моего рта.
Я смотрю, как на его лице отражается шок. Но он тут же превращается в абсолютный ужас.
Мои надежды на нечто большее, чем секс с Томом, сгорают дотла и развеваются на лёгком ветру.
Он качает головой.
— Ты не любишь меня.
Мои глаза наполняются слезами. Я больше не могу их сдерживать, как и тот факт, что я люблю его.
Это чертовски задевает мою гордость, поэтому я выпаливаю:
— Так ты указываешь мне, что я должна сейчас чувствовать? Я думала, что ты командуешь, когда находишься в спальне.
Его глаза перехватывают мои. Он зол, злее, чем я когда-либо его видела.
— Ты не имеешь никакого чёртового права говорить, что любишь меня! — рычит он.
Его голос настолько суровый, что это поражает меня, заставляя меня отступить на шаг.
— Мы просто трахались! Друзья по траху. Ничего больше. Ты согласилась. Любовь никогда не входила в условия сделки, — он проводит рукой по волосам.
Черты его лица жёсткие. Моё сердце разрывается.
— Я-я… это не то, что я планировала, — мой голос тихий. — Я не хотела… влюбляться… — я плотно прижимаю шлем к груди, словно это спасательный круг. Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы за что-нибудь цепляться.
У Тома вырывается небрежный смех, который поражает меня, как пощёчина.