— Я очень сомневаюсь в этом. Большинство женщин просто ложатся и раздвигают ноги перед ним.
— Слишком много информации, спасибо. И я не большинство женщин, — я смотрю на него снизу вверх с моей лучшей дерзкой усмешкой.
— Я знаю, что ты не такая. Вот, в чём проблема, — он встаёт на ноги, на его лице отражается забота.
— Ты великолепна, талантлива и умна. Ты вызов для такого парня, как Том, и ты прямолинейна, потому и отказала ему…
— Дважды, — напоминаю ему я. Не знаю, почему я это сделала.
— Видишь? Это то, что я имею в виду. Он уже воспринимает тебя как вызов, потому что ты отшила его в первый раз, и он попробовал ещё раз, — он проводит рукой по волосам, приводя их в беспорядок. — Ему бы не понравился второй нокаут. Этот был, вероятно, ещё хуже, чем первый. Такие ребята, как Том, не привыкли к такому отношению. Это бросает нам вызов, и нет ничего, что парень любит больше.
— Кейл, он больше не гоняется за мной. Он отказался. Сдался. С того последнего раза, когда он приставал ко мне, сто лет прошло, и с тех пор он больше не пытался, — я обхватываю свои ноги. — Это закончилось. Уже. Во всяком случае, у Тома есть много других женщин, бегающих за ним, чтобы утруждать себя старой доброй мной. Но спасибо тебе за беспокойство обо мне.
Я оборачиваю руками его талию, обнимая.
Он нежно целует меня в макушку.
— Это моя работа — беспокоиться о тебе.
— И ты справляешься с этой задачей, не так ли? — я откидываюсь на спинку кресла, чтобы посмотреть на него, выпуская его из своих объятий.
Он ласково похлопывает меня по подбородку.
— С тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет.
— О, я забыла сказать тебе. Тот телефонный звонок, на который я тогда побежала отвечать, это был Джейк. Он знает, что Ралли — мой папа. Ралли звонил ему.
Кейл хмурит лоб и прислоняется к стене.
— Как всё прошло?
— Тур-автобус движется, не так ли? — улыбаюсь я.
Он улыбается мне в ответ.
— Это должно было произойти, Ли. И когда мы станем знаменитыми…
— Когда? — ухмыляюсь я.
— Да, чёрт возьми, когда. Как только наша музыка попадёт в радиоэфир, мы станем популярными, детка!
Я смеюсь над его энтузиазмом и верой в нашу группу.
— Ты голодна? — он открывает дверь.
Я следую прямо за ним.
— Это перевод для того, чтобы я приготовила ужин, так как вы все голодны?
Он поворачивается, идя задом наперёд.
— Ты же знаешь, что мы дерьмово готовим, Ли. Поэтому либо это сделаешь ты, либо мы будем голодать, ожидая пока Генри сделает свою первую остановку, — дуется он.
— Тьфу, — я закатываю глаза и игриво толкаю. — Прекрасно. Я приготовлю.
— Хочешь, чтобы я помог? — ухмыляется он.
Он знает, что мне не нужна его помощь. Кейл — это лютый кошмар на кухне. Он устраивает больше беспорядка, чем можно себе представить, притом мешает мне. На этой кухне не хватит места для нас обоих.
— Иди играй в игры, — я машу рукой в сторону Сонни и Вана, играющих в какие-то гоночные игры.
Никаких признаков Тома. Может быть, он спереди, с Генри.
Кейл садится с ребятами. Он говорит им, что я приготовлю обед. В ответ они все кричат, насколько любят меня.
Качая головой и улыбаясь, я слышу, как позади меня открывается дверь, и вижу, как из ванной выходит Том. На нём нет ничего, кроме полотенца.
Мой рот на самом деле начинает наполнятся слюной. Я не шучу. Это отпечатывается в моей памяти, потому что я открыто пялюсь на него. Кожа ещё влажная, капли воды стекают с его татуированной груди. Конечно, я знаю, что у него есть татуировки. Обе его руки забиты рукавами, но также тату есть у него на груди и животе. «УШ» — написано большими буквами на его левой груди.
И это потрясающая грудь. В ней нет ни одной унции жира.
Под ней и чуть выше удивительных шести кубиков большими буквами написано: «Вчера — это память. Завтра может не наступить никогда».
Я чувствую вспышку эмоций от этих слов, ну, пока не дохожу до полотенца. Это привлекает моё внимание. Я вижу слова, которые выглядывают из-под него, но я не могу разобрать, что они означают.
Я возвращаюсь к реальности, когда Том прочищает горло.
Я перевожу взгляд на него. Он ухмыляется.
Я рассматривала его, и он это знает.
Дерьмо дерьмовое.
Я вновь выставляю защиту, игнорируя свои горящие щёки. Я говорю твёрдым тоном:
— Я была бы признательна, если бы ты носил немного больше одежды, когда ходишь здесь.
Выражение его лица остаётся нейтральным.
— Я забыл взять с собой чистую одежду. Виноват. Больше не повторится, — он отворачивается от меня, но я слышу его бормотание: «Мой зад не в её вкусе».