Том качает головой.
— Сейчас она не здесь. Думаю, она выступает на круизных судах в эти дни. Она была ещё одной из списка тех, кого трахал Ралли. Во всяком случае, Тане было девятнадцать лет, на вершине и в ближайшем будущем поп-певица. Он подписал её АМЭ, но, очевидно, интерес Ралли не остановился на музыке, — я закатываю глаза. — Он не был сдержан в этом деле. Каждый человек, в том числе и моя мать, знал об этом, и когда они, наконец, попали в таблоиды, это послужило ему оправданием, чтобы оставить нас.
— Сколько лет тебе было, когда он ушёл?
— Четыре.
— А когда ушла твоя мама?
— Восемь.
— Она умерла от передозировки, правильно?
Я оборонительно смотрю на него и поспешно говорю:
— Она не покончила с собой.
— Эй, — положив руки на стол, он наклоняется вперёд. — Я никогда не говорил, что она так сделала.
— Извини, — я шумно выдыхаю.
Опираюсь локтями на стол и кладу голову на руки. Неожиданно вырывается слеза. Я осторожно вытираю её рукавом.
— Просто это то, что все говорят: она покончила с собой — но я знаю, что она этого не делала, — я поднимаю глаза к нему. — Она бы никогда не оставила меня так, не преднамеренно.
На его лице отображается доброта, однако есть и нечто большее… беспокойство.
— Ты хочешь поговорить об этом? — тихо спрашивает он.
Я качаю головой.
— Я не говорю о том, что произошло… никогда.
Единственным человеком, с которым я когда-либо действительно говорила об этом, был Декс.
— Ну, может быть, пришло время, чтобы сделать это, — настаивает он. — Я сделаю нам кофе, а затем ты сможешь рассказать.
Я вижу, что Том запутался. Он ничего не говорит. Тишина нарушается лишь закипающим чайником и моим колотящимся сердцем.
Том ставит кружку дымящегося кофе передо мной и снова садится, держа свою собственную кружку обеими руками.
Я отталкиваю недоеденную миску каши, мой аппетит исчез. Мои руки оборачиваются вокруг кружки, притягивая её ближе.
— Значит, когда она умерла, тебе было восемь лет.
— Да. Нянька ходила со мной на школьные экскурсии несколько дней. Когда мы вернулись домой, я обнаружила тело матери на её кровати. Она выпила коктейль из таблеток и водки. Смерть наступила за целый день до этого. Она была там совсем одна.
Стекает глупая слеза, но я быстро смахиваю её.
— Ей было всего двадцать девять, — мои слезящиеся глаза встречаются с его. — На семь лет больше, чем мне сейчас.
— Слишком молодая. Но говорят, что великие всегда умирают молодыми.
По его выражению лица я вижу, что он думает о Джонни Криде.
— Ты скучаешь по Джонни.
Его взгляд поражает меня, сильно.
— Каждый чёртов день. Значит, после того, как мама умерла, ты жила с Ралли?
— Нет. С моей тётей, Стеф, сестрой моей мамы, и её мужем, дядей Полом. У них уже был ребёнок, Декс, мой двоюродный брат, который стал моим братом за ночь, — я делаю глубокий вдох. — Ралли не хотел меня.
Гневный взгляд на лице Тома делает больно от открывшегося факта непринятия Ралли. Я стараюсь пожать плечами так, как будто это не имеет значения.
— Это не было неожиданностью, — говорю я, стараясь казаться непринуждённой. — Я едва видела его после того, как он оставил нас и женился на Тане.
— Он был женат несколько раз, правильно?
— Мы натолкнулись на жену номер семь в прошлом году. Ольга, шведская супермодель, которая на два года моложе меня, — я закатываю глаза.
Том посмеивается глубоким звуком.
Я делаю глоток кофе.
— Это именно то, что делает Ралли. Получает умных, талантливых и красивых женщин — ну, может быть, называть Ольгу умной будет преувеличением.
Я дерзко улыбаюсь, и Том снова смеётся.
— И он разрушает их. Он сделал это с моей матерью. Я знаю, что для всего мира она выглядела так, будто была в порядке, но на самом деле всё было иначе. Конечно, она ездила на гастроли и записи, но она была сломлена, — я смотрю на стол. — Я слышала её плач по ночам, когда она думала, что я сплю.
Том дотягивается и сжимает мою свободную руку.
Его прикосновение — это уже слишком для меня, я освобождаю руку под предлогом необходимости поднести ею свою чашку кофе ко рту.