Он был убийцей, забившим последний гвоздь в гроб моей сексуальной жизни.
После этого я поняла, что меня, кажется, привлекают мужчины только с проблемами. Уверена, любой хороший психолог сказал бы, что меня тянет к этому виду парней из-за моего отца и наших с ним проблем, заключавшихся в том, что он совершенно дерьмовый родитель.
В принципе, он был донором спермы, который помог создать меня.
Таким образом, я решила держаться от мужчин подальше. Серьёзно, приближаюсь я к ним, только разделяя выпивку с моим лучшим другом, Кейлом.
В прошлом я всегда являлась девушкой, которая состояла в отношениях, хоть и неудачных. А пойти на случайный секс я бы никогда не смогла. Слишком много эмоций у меня с этим связано, чтобы переспать с парнем и не увидеть его снова.
Сравнивая отношения с меню, из моего убрали страницу с десертами, что означает больше никакого секса для Лилы.
Я совершенно спокойно к этому отношусь — ну, примерно девяносто пять процентов времени.
Хорошо, если быть полностью честной, больше похоже на семьдесят пять и восхождение к вершине с помощью БПДНБ.
БПДНБ — бесполый друг на батарейках. Безошибочно определяющий местонахождение точки Джи, доставляющий умопомрачительный О (прим. ред.: оргазм), могущий-сделать-всё-что-смог-бы-мужчина, кроме объятий и разбитого сердца, вибратор.
БПДНБ — мой электронный путь к столь необходимому оргазму.
Я использую термин «бесполый» для моего вибратора, потому что не думаю о нём в мужском смысле. Я не хочу думать о каком-либо мужчине в сексуальном смысле вообще, ну, за исключением тех случаев, когда я пытаюсь достичь O с БПДНБ. Конечно, мне нужно некоторое моральное возбуждение, так что, да, в некоторых случаях я представляю себе безликого мужчину или горячего парня, который обслужил бы мой заказ в «Старбакс». Но я быстро выбрасываю его из головы, как только я и O заканчиваем.
Как бы то ни было, возвращаемся к настоящему моменту… и факту, что я смешное количество времени смотрю на Зейна так, будто у него внезапно выросло три головы.
— Прости. Что ты сказал? — я надеюсь, что просто не расслышала его.
Зейн наклоняется вперёд и снова говорит в микрофон, выговаривая каждое слово:
— Я сказал: «Твой вокал ужасен».
Похоже, он раздражён тем, что ему пришлось повторять.
И, нет, я не ослышалась.
Мой голос не был отстойным. Никаким долбанным способом. Ему так повезло, что он находится по другую сторону не-отстойного моста.
Я знаю свою музыку. Я знаю эту песню вдоль и поперёк. Просто быть того не может, чтобы я не справлялась с её пением.
Лицо начинает покалывать, я опускаю взгляд на свои кеды, пытаясь не потерять контроль над своим гневом.
Я плохо переношу критику. Только если это не мой друг. А слышать подобную критику со стороны Зейна больно, потому что я уважаю его мнение.
Я страстно предана своей работе. Я люблю её. Люблю петь. В этом смысл моей жизни. Моя группа, этот альбом — всё для меня. Весь мой мир.
Много лет я пела в дерьмовых барах и клубах в погоне за мечтой. Наконец, я начала воплощать эту мечту, после чего последовали месяцы и месяцы работы над альбомом — семь дней в неделю, днём и ночью, едва находя время на сон. Я была настолько одержимой его усовершенствованием, что думала, что могла бы заработать нервный срыв.
И всё для того, чтобы сейчас из всех возможных людей именно Зейн сказал, что я всё завалила. Это совершенно ужасно. У него не возникало проблем с моим вокалом в любой из других песен. И именно сегодня я могла бы прекрасно обойтись и без этого.
У меня такое чувство, будто я только что получила двойку по своей письменной работе от своего любимого учителя, и мне, как ребёнку, хочется закатить по этому поводу колоссальную истерику.
Не по-взрослому, но мне всё равно.
Глубокий вдох, Лила.
Это Зейн Фокс. Он не будет доброжелательным к творческой истерике молодого певца, только что подписавшего контракт с лейблом.
Успокаивающее дыша, я заставляю себя добавить в свой голос вежливости.
— Хорошо, может быть, моя подача была недостаточно сильной и крошечную часть у меня спеть не получилось, — я не имею в виду везде, — но…
— У тебя не крошечную часть не получилось спеть, — режет он. — Ты так чертовски далека от отметки «хорошо», что это даже не смешно. Ничего из этого не работает. Серьёзно, ты звучала как уборщица, подпевающая музыке в своих наушниках.