Молниеносными движениями он сокращает расстояние между нами.
И вдруг всё сводится к этому моменту. К нему. Ко мне.
Желание взрывается между нами, как грязная бомба.
Здесь нет ничего, кроме пылающего жара и сексуального напряжения. Никогда раньше я такого не чувствовала.
Это полная сенсорная перегрузка.
Он прекрасен и великолепен. Желание разгорается в моём животе. Руки чешутся прикоснуться к нему.
— Я сказал, что есть две причины, по которым я оттащил от тебя Робби. Вторая, если быть честным, главная причина, — он тяжело вдыхает. — Мне было невыносимо видеть тебя с ним.
— Ты целовал Эшли.
Он медленно качает головой.
— Нет, это она меня поцеловала. И я не делал ничего, когда позволил ей это. Мне просто не хотелось ранить её чувства. Поэтому я мягко оттолкнул её. Сказал ей, что мне нравится кое-кто другой. Но ты не увидела эту часть.
— О, мне так жаль, что я не хотела смотреть, как ты лижешься с Эшли!
Он сдвигает брови вместе. Его нефритовые глаза темнеют от гнева.
— Достаточно, Лила, — его голос настолько суровый, а слова наполнены такой силой, что это привлекает внимание всего моего тела.
Всего лишь два слова, и я пропала. Мне нравится то, как я чувствую себя, когда слышу его властный голос.
Горячо. Действительно чертовски жарко.
Жар мчится вверх и вниз по моему телу. И я такая мокрая, что мне стыдно.
— Единственная женщина, которую я хочу прямо сейчас, — это ты, — охрипшим голосом говорит он. — Я не могу перестать думать о тебе. Каково мне будет внутри тебя. Боже, Ли, я не могу остановиться, представляя сладкий вкус твоей киски у себя на языке.
Святое дерьмо.
Том начал грязные разговоры, хорошо. Очень хорошо.
Я растекаюсь лужицей на полу.
Он поднимает руку и берёт меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Боже мой, его глаза горят огнём.
Тёмные глаза бродят по моему лицу, останавливаясь на губах. Вспышка гнева взрывается в его взгляде.
— Ты позволила ему поцеловать себя, — подушечкой большого пальца он давит посередине моих губ.
Я сглатываю.
Том проводит большим пальцем над моими губами, стирая остатки помады, оставшейся от поцелуя с Робби.
Моё тело начинает дрожать. Интенсивность момента проходит сквозь меня.
Он владеет мной.
Его глаза вспыхивают. От этого взгляда мои соски твердеют, а трусики растворяются.
Моё тело находится на таком уровне желания, о возможности которого я даже не подозревала до этого момента. До него.
— Ты моя, — рычит он, издавая звук, наполненный сладчайшей агонией. А затем он целует меня, горячо и жёстко. — Никто не будет прикасаться к тебе, кроме меня, — он горячо выдыхает мне в рот. — Ты поняла?
Интенсивность, которую я почувствовала, когда он целовал меня, поджаривает все клетки моего мозга. Я не в состоянии спорить, даже, если бы захотела.
Но я и не хочу.
Я сдаюсь в борьбе за вещи, происходящие между Томом и мной. Передаю контроль над всем моим телом ему. Только сегодня я позволю Тому сделать со мной всё, что он захочет.
А завтра, после того, как мы поимеем друг друга и дадим волю чувствам, всё вернется к тому, что было.
— Я поняла, — выдыхаю я.
ГЛАВА 18
Том
Пять минут спустя — Отель Фейрмонт, Питтсбург
— Том, я хочу, чтобы ты трахнул меня… сейчас, — стонет Лила.
Я провожу языком по её шее, возвращаясь к её сексуальному, но раздражающему рту, и мой член чуть не вырывается из штанов.
Боже мой.
Я даже не могу поверить, что это происходит. Я жду, что она снова оттолкнёт меня и убежит, но она не делает этого. И теперь она просит меня трахнуть её.
Господи, как же я хочу этого.
Больше, чем когда-либо кого-либо, но…
— Ты не хочешь этого со мной.
Что?
Ладно, я знаю, что говорю, как баба, но она страдает от трюка, который устроил этот идиот, Робби. Не важно, насколько сильно мне хочется трахнуть её, я действительно забочусь о ней и не могу заниматься с ней сексом, когда ей больно. Это было бы неправильно.
Последнее, чего я хочу, — чтобы она жалела, что трахнулась со мной.
Стараясь удержать контроль, я впиваюсь пальцами в её талию. Но становлюсь лишь твёрже, когда чувствую мягкую плоть её кожи под тканью этого чертовски горячего платья, в которое она одета.
— Фейерверк, мне нужно знать правду. Ты делаешь это потому, что Робби сделал тебе больно? Или потому, что ты действительно хочешь меня?