— Естественно, я хотела положить эти изумруды в ваш карман!
— О, в мой карман?
— Конечно. Я поспешно подошла к столику, где вы обычно сидите, но свет уже погас, и, наверное, я по ошибке опустила их в карман профессора.
— А почему вы хотели положить украденные изумруды в мой карман?
— Мне показалось — вы понимаете, мне надо было быстро сообразить, — что это самый лучший выход!
— Вера, вы меня уморите!
— Но, дорогой мой друг, подумайте сами! Появляются полицейские, свет гаснет — по нашей личной договоренности с теми клиентами, которых не должны застать врасплох, — и вдруг чья-то рука берет со стола мою сумочку. Я вырываю ее из этой руки, но чувствую сквозь бархат внутри что-то твердое. Сую в нее руку, на ощупь чувствую, что это драгоценности, и сразу же понимаю, кто их туда положил!
— О, понимаете?
— Конечно! Этот негодяй! Этот змей, это чудовище, этот двуличный, вероломный, гад ползучий, сукин сын Поль Вареско!
— Тот, кто является вашим партнером в «Аду»?
— Да, да, именно он — хозяин этого клуба, это он вложил деньги. До сих пор я не выдавала его, я-то умею хранить тайну! Но теперь, когда он меня предал, когда он попытался скомпрометировать меня перед полицией, — о, теперь я его разоблачу, да, я все расскажу!
— Успокойтесь, — сказал Пуаро, — и пройдемте со мной в соседнюю комнату.
Он открыл дверь. Это была маленькая комнатка, и в тот момент показалось, что она вся заполнена ПСОМ. Цербер казался огромным даже в просторном помещении «Ада»; в крохотной же столовой квартиры Пуаро казалось, будто в комнате нет никого, кроме Цербера. Тем не менее там также находился маленький зловонный человечек.
— Мы пришли сюда в соответствии с планом, начальник, — хриплым голосом произнес этот человечек.
— Дуду! — закричала графиня. — Мой ангел Дуду!
Цербер забил по полу хвостом, но не шелохнулся.
— Позвольте познакомить вас с мистером Уильямом Хиггзом, — прокричал Пуаро, чтобы перекрыть шум от ударов хвоста Цербера. — Он мастер своего дела. Во время шумихи сегодняшнего вечера, — продолжал сыщик, — мистер Хиггз заставил Цербера выйти вслед за собой из «Ада».
— Вы его заставили? — Графиня с недоверием уставилась на маленькую, напоминающую крысу фигурку. — Но как? Каким образом?
Мистер Хиггз скромно опустил глаза.
— Мне бы не хотелось говорить при леди. Но есть вещи, перед которыми не устоит ни один пес. Любой из них пойдет за мной туда, куда я захочу. Конечно, вы понимаете, этот прием не сработает с суками, нет, с ними — дело другое.
Графиня Русакова повернулась к Пуаро:
— Но зачем? Зачем?
Тот медленно произнес:
— Пес, выдрессированный для этого, будет носить в пасти предмет, пока не получит команду бросить его. Он будет носить его часами, если понадобится. Прошу вас, прикажите, пожалуйста, вашему псу бросить то, что он держит.
Вера Русакова изумленно уставилась на него, повернулась и резко произнесла два слова.
Огромные челюсти Цербера распахнулись. Потом — и это выглядело пугающе — язык пса, казалось, вывалился из пасти…
Пуаро шагнул вперед, поднял маленький сверток — розовый резиновый мешочек — и развернул его. Внутри находился пакетик белого порошка.
— Что это? — резко спросила графиня.
— Кокаин, — мягко ответил Пуаро. — Небольшое количество, как это может показаться, но он стоит тысячи фунтов для тех, кто готов платить за него… Его достаточно, чтобы разорить и сделать несчастными несколько сотен людей…
У графини перехватило дыхание. Затем она закричала:
— И вы думаете, что это я?! Но это не так! Клянусь вам, это не так! В прошлом я развлекалась драгоценностями, побрякушками, небольшими вещицами — все это помогает жить, вы понимаете… И я думала — почему бы и нет? Почему один человек должен обладать вещью, а другой — нет?
— Именно так я отношусь к собакам, — вставил мистер Хиггз.
— У вас нет представления о том, что хорошо, а что плохо, — грустно сказал Пуаро графине.
— Но наркотики — нет! — горячо продолжала она. — Потому что они приносят несчастья, боль, распад личности! Я понятия не имела, ни малейшего понятия, что мой такой очаровательный, такой невинный, такой радостный маленький «Ад» используют для этой цели!
— Я согласен с вами насчет дури, — сказал мистер Хиггз. — Давать дурь собакам — это грязное дело! Я бы никогда не стал заниматься ничем подобным и никогда этого не делал!
— Но скажите, вы мне верите, друг мой? — умоляюще спросила графиня.