— Конечно, я вам верю! Разве я не взял на себя труд и не потратил время на то, чтобы разоблачить настоящего организатора торговли наркотиками? Разве я не совершил двенадцатый подвиг Геракла и не привел Цербера из ада, чтобы получить доказательства? И вот что я вам скажу: мне не нравится видеть, как подставляют моих друзей, — да, подставляют, потому что именно вас собирались сделать виновной, если б что-то пошло не так! Именно в вашей сумочке нашли бы изумруды, а если б у кого-нибудь хватило ума — как у меня — заподозрить место для сокрытия наркотиков в пасти злобного пса, — ну, это же ваш пес, не так ли? Если даже он признавал малышку Алису до такой степени, что выполнял и ее команды тоже! Да, пора открыть вам глаза. С самого начала мне не понравилась эта молодая дама с ее ученым жаргоном и в куртке и юбке с большими карманами. Да, с карманами. Неестественно, чтобы женщина так пренебрежительно относилась к своей внешности. И вот что она мне сказала: важно основное! Ага! Основное — это карманы. Карманы, в которых она может приносить наркотики и уносить драгоценности — небольшой обмен легко совершить, когда она танцует с сообщником, делая вид, что изучает его с точки зрения психолога. Но что за прикрытие! Никто не подозревает серьезную, ученую специалистку по психологии с медицинской степенью, да еще и в очках. Она может контрабандой провозить наркотики, и подсадить на них своих богатых родителей, и уговорить их вложить деньги в ночной клуб, и устроить так, что им будет управлять женщина, у которой, скажем так, были маленькие слабости в прошлом. Но она презирает Эркюля Пуаро, она думает, что сможет обмануть его своими разговорами о нянюшках в детской и о жилетах!.. Итак, я готов к встрече с ней. Свет гаснет. Я быстро поднимаюсь из-за своего стола и стою возле Цербера. В темноте я слышу, как она идет. Она открывает его пасть и сует туда сверток, а я — очень осторожно, так, что она и не почувствовала, — крошечными ножничками отрезаю от ее рукава маленький кусочек.
И Пуаро театральным жестом достал маленький лоскуток.
— Видите — такой же твид в клеточку, и я отдам его Джеппу, чтобы тот вернул его на место и произвел арест, и чтобы показать еще раз, какие они умные там, в Скотланд-Ярде.
Графиня Русакова ошеломленно уставилась на него. Внезапно она испустила вопль, похожий на завывание сирены в тумане.
— Но мой Ники, мой Ники… Для него это будет ужасно… — Она замолчала. — Или вы так не думаете?
— В Америке есть много других девушек, — сказал Эркюль Пуаро.
— И если б не вы, его мать посадили бы в тюрьму — в тюрьму! Остригли бы ей волосы, посадили в камеру, и она бы пахла дезинфицирующим средством… Ах, вы чудесный человек, чудесный!
Рванувшись вперед, Вера стиснула Пуаро в объятиях и поцеловала его со славянским пылом. Мистер Хиггз с одобрением смотрел на них. Пес Цербер бил хвостом по полу.
Эту радостную сцену прервал резкий звонок в дверь.
— Джепп! — воскликнул Пуаро, вырываясь из объятий графини.
— Вероятно, будет лучше, если я выйду в соседнюю комнату, — сказала та.
Вера выскользнула в дверь. Пуаро двинулся к двери в прихожую.
— Начальник, — встревоженно просипел мистер Хиггз, — лучше бы вам взглянуть на себя в зеркало, а?
Пуаро так и сделал — и отшатнулся. Его лицо украшали фантастические узоры из туши и губной помады.
— Если это мистер Джепп из Скотланд-Ярда, он наверняка подумает самое плохое, — заметил мистер Хиггз. И прибавил, так как звонок зазвонил опять, пока Пуаро лихорадочно пытался стереть жирную красную помаду с кончиков своих усов: — Что я должен, по-вашему, сделать? Тоже уйти? А как насчет этого «адского пса»?
— Если я правильно помню, — ответил Эркюль Пуаро, — Цербер вернулся в ад.
— Как пожелаете, — сказал мистер Хиггз. — Собственно говоря, я даже привязался к нему… Но это не та порода, которую мне нравится похищать, разве что иногда. Он слишком заметный, если вы меня понимаете. И стоить подумать о том, во что бы он мне обошелся, если подсчитать расходы на говядину и конину! Ест столько, сколько молодой лев, я думаю.
— От немейского льва до укрощения Цербера, — пробормотал Пуаро. — Круг замкнулся.
Через неделю мисс Лемон принесла своему работодателю счет.
— Простите, месье Пуаро. Я должна это оплатить? Леонора, цветочница. Красные розы. Одиннадцать фунтов восемь шиллингов и шесть пенсов. Отправлены графине Вере Русаковой, «Ад», Энд-стрит, тринадцать.
Щеки Эркюля Пуаро приобрели цвет красных роз. Он густо покраснел до корней волос.