– Я… я… я… – Я не могла произнести ничего связного, настолько меня поразил его вид. – Попробуй десерт.
Он посмотрел на ангельский торт. Быстрым движением схватил салфетку за уголок и втянул в круг. Переложил десерт на ладонь и взглянул на меня:
– Payilas mailēshta. Прекрати на меня таращиться.
Я открыла рот, но заставила себя промолчать.
– Прости.
Он выждал мгновение:
– Все еще смотришь.
Я с усилием отвела взгляд. Секунд десять я старательно смотрела в пол, но меня тянуло к нему, словно магнитом, и я подняла глаза как раз в тот момент, когда он отправил в рот последний кусок.
– Уже съел?
Он слизнул с большого пальца остатки взбитых сливок. Он вообще жевал?
Я вгляделась в его нечеловеческое лицо, пытаясь понять, что он чувствует:
– Тебе… понравилось?
Не ответив на вопрос, он придвинул к себе салфетку с печеньем – классическое, с шоколадной крошкой! – разломил одно и засунул в рот обе половинки. Проглотил. Взялся за следующее.
– Его нужно жевать, – едва слышно прошептала я, – Так вкуснее…
Он раздраженно посмотрел на меня и сунул в рот еще одно печенье – так, словно не ел несколько недель.
Но ведь так и было! Он же не ел все это время! Ничего, кроме печенья, которое я приносила. Никто не приносил ему еды – по крайней мере, я этого не видела. А нужна ли ему еда? Хотя очевидно, что есть он может.
Я смотрела, как печенье, одно за другим, стремительно исчезает, и замечала все больше захватывающих подробностей. Я не слишком внимательно смотрела на демона из теплицы и не запомнила, как он был одет, но одежду этого демона я рассмотрела в подробностях.
Самой знакомой деталью оказались черные шорты с широким поясом. Поношенная кожаная портупея через правое плечо удерживала металлическую броню на левой стороне груди. Две металлические пластины, скрепленные друг с другом, прикрывали левое плечо. Левое предплечье защищала блестящая металлическая пластина. Такие же пластины защищали его голени поверх… чулок?.. Я не знала, как еще назвать тугие черные полосы ткани, которые обматывали его ноги от лодыжек до колен. Стопы были босыми.
Все, кроме шорт, служило для защиты и состояло из брони и кожаных ремней. Так что выглядел он… полуголым.
Демон проглотил последнее печенье и зажал салфетку между большим и указательным пальцами. На их кончиках вспыхнул огонек, бумага загорелась. Я отшатнулась, но огонь стремительно уничтожил тонкие салфетка и погас. Хлопья пепла осыпались на пол.
Его глаза, горящие так же ярко, как и глаза другого демона, остановились на мне. Он хищно улыбнулся, по-волчьи оскалив белые клыки, словно высмеивая, поддразнивая меня. Улыбка была дикой, голодной.
Но тут тьма окутала круг, и демон исчез в непроницаемой мгле.
Глава 8
Я зажгла лампы:
– Отлично.
Мягкий желтоватый свет залил библиотеку. Держа тарелку в руке, я подошла к кругу и села по-турецки. Вчера вечером, после того как демон поел, я три часа провела на диване, читая «Справочник призывателя». Решив как можно лучше разобраться в «Демонологии», я открыла третью главу и просмотрела множество страниц, посвященных ритуалам призыва. Но даже с моим знанием латыни и древнегреческого на уровне колледжа технические подробности ритуалов оказались недоступны моему пониманию.
Читая, я все время чувствовала на себе взгляд демона. Он молчал, и я больше не пыталась завязать беседу, но, скрываясь во тьме, он смотрел, как я читаю. И это было… странно.
– Слышишь меня? – спросила я. – Сегодня я принесла тебе целый торт. Кроме того куска, который ты съел вчера.
Я поставила тарелку на пол. Четыре больших белых бисквита, покрытые взбитыми сливками, клубникой, черникой и шоколадным кремом. Если честно, это был не весь торт – я тоже съела кусочек, но зачем признаваться?
Демон тихо фыркнул за завесой тьмы:
– Я должен быть польщен, payilas?
Я смутилась и покраснела:
– Если не хочешь, я просто заберу его и уйду.
Тьма в круге рассеялась, как дым на ветру. Демон искоса взглянул на меня, его глаза цвета лавы тускло светились. Он лежал на спине посреди круга, согнув ногу в колене и опираясь на него лодыжкой другой ноги. Руку он подложил под голову, как подушку. Казалось, демон расположился на твердом холодном полу со всем возможным комфортом.