– Надумаешь открыть рот, долговязый – придушим, – сообщил ему тот, который держал его за правую руку, и Холмсон ему безоговорочно поверил.
Двое парней сели вперёд, двое других легко затащили его на заднее сиденье и даже там не отпустили. Эти ошибок не допускают и ни в чём не полагаются на случай, подумал детектив.
– Не допускаем, – подтвердил «сосед» справа.
Телепат, безразлично подумал Холмсон. Зачем они против меня одного выставили такие силы?
– Парни, что вам от меня нужно? – поинтересовался он.
– Ты сейчас лучше помолчи, – посоветовал ему телепат. – Разговаривать будешь в другом месте. Будешь, не сомневайся. Даже если не захочешь. Там все разговаривают. Даже те, которые перед допросом думали, что они глухонемые.
Собственный автомобиль мчал Холмсона в пугающую неизвестность.
На диспетчерском пункте аэродрома академии делать было абсолютно нечего. Никаких полётов в этот день не намечалось. Чужие самолёты приземлялись здесь крайне редко, и обычно об этом было известно заранее. Тем не менее, по лётным правилам на аэродроме постоянно должен находиться диспетчер, и в этот день диспетчером был Драго. По тем же правилам, в диспетчерском пункте должно находиться не менее двух человек, хотя бы на тот случай, если диспетчер по каким-то причинам потеряет сознание. На практике это означало, что курсант, назначенный дежурным диспетчером, брал с собой на дежурство свою подружку. Или дружка, если диспетчером назначалась девушка. Если бы инспекторы комиссии по безопасности полётов каким-то образом узнали, чем обычно занимаются диспетчер со своим помощником во время дежурства, они бы, несомненно, страшно возмутились, но их почему-то об этом предпочитали не уведомлять.
Драго, в отличие от подавляющего большинства других курсантов, выполняющих обязанности диспетчера в спокойные дни, вовсе не спешил отправиться со своей помощницей Линдой в предусмотрительно прямо здесь поставленную койку. Линда ему нравилась. Нравилась всеми своими качествами, кроме одного. Любовницей она была просто отвратительной. По большому счёту, секс её не интересовал вообще. Я тебе доверяю, делай со мной всё, что хочешь, но мне это абсолютно безразлично… Наверно, так она думала, когда первый раз уступила Драго.
За каким дьяволом я связался с малолеткой, корил себя Драго. Но я и сам совсем ненамного старше, с кем же мне ещё связываться? Да и он не был первым мужчиной у Линды, несмотря на её более чем юный возраст. Она должна бы уже понимать в этом деле, что к чему. Но явно не понимала. Что бы ни вытворял в постели Драго, скучающее выражение лица Линды ни на миг не сменялось каким-либо другим.
От раздумий на эту животрепещущую тему его отвлёк директор академии. Подходя к диспетчерскому пункту, он замедлил шаг и стал громко топать. Основное занятие диспетчеров было ему отлично известно. Мешать этому ему даже в голову не приходило, в отличие от большинства директоров чего бы то ни было он прекрасно помнил собственную юность.
Услышав характерную походку директора, Драго улыбнулся. Шеф думает, что мы проводим время гораздо лучше, чем это есть на самом деле. Что ж, это вина отнюдь не шефа.
Шеф постучал в дверь. Хотя аэродром принадлежал академии, её директор здесь хозяином не был. По каким-то невероятным причудам лётных инструкций, хозяином здесь был диспетчер, то есть в данный момент Драго.
– Войдите, – предложил шефу Драго, чем шеф не замедлил воспользоваться.
– Здравствуйте, мистер Драго, мисс Линда, – поздоровался шеф. – Кто-нибудь из вас умеет управлять самолётом?
– Нет, мистер директор, – почти хором ответили Драго и Линда.
– Тут вот какое дело, – непонятно зачем начал объяснять ситуацию директор. – Мистеру Пумпердайку срочно нужно куда-то там лететь. А поскольку он представляет организацию, от которой напрямую зависит наше финансирование, то отказать ему было бы плохой политикой.
– Да, мистер директор, – согласился Драго. – Это было бы неправильно. Однако эти соображения никоим образом не делают пилотами ни меня, ни Линду.
– Вы правы, мистер Драго. Вы очень умный юноша. Я попробую объяснить ему ситуацию, – расстроенный директор вышел и почти сразу же вернулся в сопровождении Пумпердайка. Наверно, доходчиво объяснить ситуацию ему не удалось.