— Что ты говоришь тому, кого собираешься увести за собой в чистилище?
— Обычно я говорю: смирись, насмешник несчастный. Пришел черед расплачиваться за все.
— Ну, мне ты этого не скажешь.
— Это еще почему?
— Да потому, что в этой жизни я за все заплатила. Не веришь?
— Кто бы поверил! — усмехнулся Вельзевул.
— Хочу быть молодой! Чтоб ни одной морщинки на лице не было! Так будь другом, исполни мое втрое желание. Но у меня есть один вопрос: я буду спать, пока мое тело будет меняться?
— Да. Но в состоянии твоем наступит такое ухудшение, что мне придется дежурить у тебя ночью. Нужно следить за твоим дыханием, щупать пульс, остальное уже тебя не касается.
— Только ты не сиди возле меня больше трех минут.
— Так и будет. А ты крещеная?
— Я американская еврейка.
— Это мне ничего не говорит.
— Дорогой Вилли, нужно ли тебе беспокоиться, что я крест ношу?
— И ты еще спрашиваешь? Крест сними обязательно и унеси его в другую комнату, как можно дальше от своей.
Сара смотрела на Вельзевула некоторое время в нерешительности, горящая рядом свеча отбрасывала теплый отблеск на ее бледное лицо: она то и дело сжимала губы и это сообщало ей печальное выражение. Ничем непримечательная женщина, с которой собственный брат обходился весьма бесцеремонно, что только усугубляло нервное напряжение и одинокая душа которой искала утешение в философии фатализма думала о тех двадцати годах, от которых столь неожиданным образом собиралась отказаться раз и навсегда. Куда они исчезнут, кто-нибудь да должен был знать. Она чувствовала себя совершенно обессиленной как раз в тот момент, когда требовалось принять важнейшее решение — и все из-за каких-то последствий, которые она и представить себе не могла. Волшебное превращение, обновление плоти она считала абсолютно невозможным. До сего дня не было таких случаев. Взбрело же ей в голову стать молодой! Но как отказаться от шанса помолодеть, когда вам неможется. Если превращение будет удачным, девиз дьявола на своем потолке она напишет золотыми буквами.
— Скажи, ты дашь мне своей крови? — спросила она, не предаваясь слишком бурно радости.
— Я своей кровью не разбрасываюсь, Сара.
— А я бы нож в тебя воткнула, чтобы нацедить хоть ложку дьявольской крови!
— Ты готова?
— Где там! Еще глоток водки и буду готова добраться до своей кровати.
Тем самым Сара уверилась в могуществе Вельзевула, однако ожидание чудесного перевоплощения наполняло ее тревогой и нетерпением.
Наступила пауза. За истекшую минуту никто не вымолвил ни звука.
— О чем думаешь, — подняв глаза, осведомился Вельзевул.
— О брате и его жене, — произнесла Сара. — За многое им придется ответить! Раньше я избегала столкновений, но больше не буду. Отныне они увидят меня торжествующую!
— Оставь их в покое, Сара. Они невоспитанные, эгоистичные и грубые люди.
— Мне-то от этого какое утешение? Я из сил выбивалась, чтобы угодить им, держала дом в чистоте. А-а! Они поставили меня в положение, при котором я могла только защищаться.
— Что ты ждешь от людей, которые впали в ничтожество?
— Но как трудно отказаться от мести! Как забыть, что они причинили мне много огорчений?
— Ты их прости.
— Чего ради ты о них беспокоишься?
— Не знаю, — ответил Вельзевул.
— Эх, нелегкое это дело. Да пропади они пропадом, уроды несчастные!
Уступая настоянию Вельзевула, хотя их чувства не совпадали, кое-что вызывало возражение, Сара согласилась не мстить. Вот так.
10. Утро следующего дня выдалось солнечным и теплым. Несравненный Вельзевул во всем блеске своей молодости, в которой магнетизм и свежесть брали верх над экстравагантностью, стоял возле кровати и смотрел на Сару восхищенными глазами. Не зная, что привело его в самое радостное расположение духа и по какой причине он удостоил ее своим присутствием, Сара села на кровати и стала натягивать на себя покрывало — что было тому причиной, она понять не могла. Но тут Сара обратила внимание на свои руки и ахнула. Нервно рассматривая то одну руку, то другую, то в изумлении обе сразу она стонала не переставая. Возбуждение принимало психопатический характер. С кровати Сара устремилась к зеркалу, затем лишь, бросив взгляд на Вельзевула, стала произвольно кружиться по комнате. Стоны и взрывы восторга раздавались теперь со всех сторон. Неизвестно, чем бы все это кончилось, не вмешайся Вельзевул в непривычное зрелище умопомешательства от радости даже при том, что избыток радости праздника не испортит. Он взял Сару за плечи и хорошо встряхнул, силясь привести ее в чувства. Ничего похожего до сих пор он не видел. Однако она никак не могла успокоиться.