С этими словами Сара снимает с шеи крест, целует его, поднимает над собой и, повышая голос до крика, вопит:
— Я люблю Бога! И это для меня — защита против тебя! На всю жизнь!
Неожиданность на сцене. Сара темпераментная, талантливая артистка, которая в трагикомическом амплуа не имеет себе равных. Это признал бы даже Вельзевул, хотя он и смотрит снисходительно на неофитов.
Была уже глубокая ночь. Луна куда-то исчезла, черное небо было усыпано мерцавшими звездами, воздух стал более влажным и пронизывающим. Сара куталась во все одежды, которые остались и уныло смотрела на океан. У нее снова несчастный вид. Она так много кричала, что потеряла голос. Она понимает, что должна освободиться от своей привязанности к Вилли. Тем, что такая мысль возникла — она обязана Вилли, только ему, но об этом Сара даже не подумала. Не давало покоя только одно: ее прислал сюда с недобрыми намерениями, тот кого она боготворила. И что еще хуже, он не стремился к примирению, а значит на него не действуют уговоры. Внутри нее еще тлела искра протеста и тут, совершенно неожиданно для нее самой, эта искра вспыхнула и как горящий факел осветила тьму, ее окружавшую гробовой тишиной.
— Можешь быть уверен: все что я могла сделать против тебя, я сделала. И сделаю еще!
Не успела ночь поглотить эти полные ненависти и бессилия слова, как в лицо Сары ударил ветер и поднял со лба пряди спутанных волос. Но Сара была слишком поглощена собой, чтобы обратить внимание на то, что внезапный порыв ветра взялся из ниоткуда. Тяжелый и влажный воздух ночи был неподвижен, а тишина казалась полной оттого, что в ней потонули все внешние звуки.
Представление Сары приятно удивило Вельзевула и еще больше расположило его к ней. Почему прощая грехи другим, к Саре он не знает снисхождения и так жестоко обошелся с ней? Расставание длилось уже три дня и на четвертый, в субботу, бродя по комнатам, которые она заполняла собой, Вельзевул почувствовал, что скучает по ней, ему не хватает общества умной, беспокойной и в то же время заботливой женщины, он тоскует по тем вечерам, которые они проводили вместе. И вот как он поступил. Он позвал черта по имени Протей и обязал его невидимым появиться на острове и посмотреть в каком состоянии находиться Сара. В тот же день маленькое сомнительное существо с темным прошлым и с громким именем Протей явилось с докладом.
— Видел я твою-то! Ну, это, я тебе скажу, босс, отчаянная женщина!
Вельзевул с минуту смотрел на него и молчал, потом покачал головой, видимо, в знак согласия, и спросил:
— Она жива и здорова?
— Да, слава дьяволу, жива!
— Где же она?
— Как где? Там. Только она теперь без туфлей и косметики, бродит в рваном платье похожем на тряпку. Непостижимо, что в тряпке ходит. Но она научилась ее носить с сознанием своего достоинства. Если не умрет, далеко пойдет. Сидит в тени и читает «Полный курс бухгалтерии в двенадцати уроках». Потом, обедает.
— Что там у нее? — Вельзевул глубоко озабочен.
— Весь ее обед — водоросли.
— Наказание голодом не слишком-то действует! Ну, во всяком случае, не тогда, когда дело доверено не одному, а сразу трем чертям. Человек готов к смерти, когда теряет веру в себя. Пока у нее есть еда, даже такая, вряд ли она отчается и покорится судьбе.
— Все случай — как видишь. Она время от времени в лес ходит. Нет ли там еще чего-нибудь. Короче, вид имеет неприглядный, потеряла половину своей привлекательности. Похудела. Днем бродит под зонтом, ночью спит где придется. Только заснет, так сразу храпеть начинает. Но это еще не все, босс. Она громогласно обвиняет тебя в предательстве.