Барбара Картленд
Укрощение леди Лоринды
Глава 1
1794 год
Человек в зеленой маске стоял неподвижно, созерцая буйство красок, блеск и шум бала.
В приглашениях, разосланных накануне, содержалось уведомление, что гости могут приходить в любых нарядах по собственному вкусу, а потому среди танцующих нетрудно было заметить нескольких дам в костюме Клеопатры и множество Паяцев, однако преобладали головные уборы и пышные брыжи елизаветинской эпохи.
При свете хрустальных люстр кружились в танце пары под музыку оркестра в галерее Менестрелей, и человек в зеленой маске сказал с удивлением стоявшему рядом другу:
— Я думал, вы привезете меня на бал, где будет весь бомонд.
— Как раз на нем вы и присутствуете.
— Разве эти дамы не прелестные жрицы Киприды?
— Разумеется, нет! Перед вами сливки общества, благородные леди, украшение самых знатных семейств страны.
— Ну кто бы мог подумать!
Человек в зеленой маске смотрел не на соблазнительные алые губки, не на глаза, блестевшие в разрезах бархатных полумасок, не на белоснежные шеи, окольцованные всевозможными драгоценностями, а на розовые кончики грудей, изящные изгибы бедер и очертания стройных ног, слишком откровенные под полупрозрачной тканью платьев.
— Неужели я на самом деле в Англии?! — неожиданно воскликнул он.
Его друг рассмеялся:
— Вы слишком долго пробыли за границей. За это время многое переменилось, и, как вы сами скоро убедитесь, далеко не всегда к лучшему.
— Когда я покинул страну, — продолжал удивляться человек в зеленой маске, — женщины были нежны и кротки, следовали правилам приличия и не перечили мужьям.
— Эти взгляды безнадежно устарели. Сегодня женщины отнюдь не прежние слабые создания — они посещают скачки и бега, участвуют в охоте, играют в крикет и, как, например, принцессы королевской крови, даже в футбол!
— Боже праведный!
— Они считают себя во всем равными мужчинам и стараются это подчеркнуть.
— Я уже заметил, что пудреные парики исчезли.
— И у женщин, и у мужчин, слава Богу! Разумеется, нам остается только благодарить принца Уэльского1 за то, что тот ввел в моду стиль au naturel2.
— Для нас это, безусловно, большое облегчение, — заметил человек в зеленой маске, — но что касается женщин, то тут совсем другое дело.
— Новый порядок вещей, — засмеялся его друг, — заставляет их носить прическу «a la victim» 3, что, конечно, объясняется революционным поветрием, долетевшим из Франции. — Подумав, что это сообщение может быть не вполне понятно собеседнику, он добавил: — Высокие, сложные сооружения на голове ушли в прошлое вместе со старым режимом. Теперь в моде легкие, небрежно уложенные локоны, как бы слегка тронутые ветерком, а завершающим штрихом служит тонкая полоска темно-красного бархата вокруг шеи.
— Если учесть, сколько народу во времена террора прошло через гильотину, я бы назвал это весьма дурным вкусом! — резюмировал человек в зеленой маске.
— Дорогой мой друг, многое из того, что мы делаем, грешит дурным вкусом, но тем не менее мы продолжаем это делать. — Он лукаво глянул на своего спутника. — Многие дамы в Карлтон-Хаусе4 носят такое декольте, что грудь почти полностью обнажена или же прикрыта столь прозрачной материей, что домысливать уже нечего.
Человек в зеленой маске не произнес в ответ ни слова, продолжая наблюдать с небольшого возвышения за танцующими парами, и ему невольно бросилось в глаза, что ритм танца стал более стремительным, а движения танцующих — вульгарными.
— Вы, конечно, можете подумать, что я отстал от моды… — начал было он, но внезапно умолк.
Июньский вечер был такой душный, что высокие французские окна, выходившие в сад, пришлось открыть настежь. Совершенно неожиданно, ко всеобщему удивлению, через окно в бальную залу въехала женщина верхом на вороном коне.
Казалось, на ней отсутствовали какие-либо одежды, лишь длинные золотисто-рыжие волосы, спускавшиеся ниже талии, укрывали ее тело. Открытыми оставались только обнаженные руки и ноги.
При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что мексиканское седло под ней, украшенное серебряным орнаментом, приподнято спереди и сзади.
Однако она ехала верхом по-мужски, что уже само по себе выглядело чрезвычайно смело. Кроме того, на ней не было маски — видимо, она считала это для себя недостойной уловкой. Ее огромные зеленые глаза в пол-лица сияли от удовольствия.
Человек в зеленой маске наконец снова обрел дар речи:
— Боже правый! Кто она?
— Это леди Лоринда Камборн, — ответил его друг, — самая отъявленная проказница из всех, кого я знаю.
— Неужели она действительно из уважаемой семьи?
— Ее отец носит титул графа Камборна и Кардиса.
— Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы задал своей дочери хорошую трепку и немедленно забрал ее домой.
— Едва ли он вообще ее увидит, поскольку никогда не отрывает глаз от карточного стола.
— Так, значит, он игрок?
— Да, и притом неисправимый!
— И сколько лет этой девушке?
— Кажется, леди Лоринде уже исполнилось двадцать. По крайней мере, насколько мне известно, в Сент-Джеймсе5 тосты в ее честь поднимаются вот уже в течение двух лет.
— Неужели ею на самом деле восторгаются?
— По-моему, вы слишком строги! Возможно, ее поведение предосудительно, и я не отрицаю, что ее выходки становятся предметом пересудов, но она сногсшибательно красива и успела разбить немало сердец.
Человек в зеленой маске ничего не ответил. Он не сводил глаз с леди Лоринды, когда она верхом на великолепном вороном жеребце объезжала кругом бальную залу.
Танцующие остановились, приветствуя ее появление аплодисментами. Мужчины бурно выражали одобрение, что-то выкрикивали и бросали ей цветы.
— В клубе Уайта6 было заключено пари, что она не осмелится появиться на публике нагой, — сообщил человеку в зеленой маске его собеседник. — Что ж, она выиграла пари, и кому-то придется распроститься с кругленькой суммой. И нечто подобное происходит всякий раз после ее очередной скандальной выходки.
Сделав два полных круга, леди Лоринда ответила поклоном на бурные приветствия толпы и, выскочив через окно, исчезла в саду так же неожиданно, как и появилась.
— Означает ли это, что больше мы ее не увидим? — осведомился человек в зеленой маске.
— О Господи, конечно, нет! Ее светлость непременно вернется снова, в каком-нибудь причудливом наряде — в зависимости от ее фантазии в данный момент, и готов поручиться, что она даже не попытается скрыть свое лицо! Скорее всего она покинет бал одна из последних.
— Неужели ей доставляет удовольствие выставлять себя напоказ? — В голосе вопрошающего чувствовалось презрение.
— Похоже, что да. Так она и проводит свою жизнь — празднества каждый вечер, сумасбродные вояжи в Воксхолл7 или менее изысканные места ночных развлечений. И везде, где бы она ни появлялась, остаются разбитые сердца. — Немного помолчав, он добавил: — О леди Лоринде ходит множество слухов, самый последний — будто маркиз Куинсбери…
— Боже правый, неужели этот старый распутник все еще не угомонился? — воскликнул человек в зеленой маске.
— Этот волокита до самой смерти не угомонится! Итак, он вообразил себя Парисом, который должен решить, кому достанется золотое яблоко с надписью «прекраснейшей».
— Если мне не изменяет память, в мифе оспаривали друг у друга это звание три богини.
— Да, вы правы.
— И все они были обнажены?
— Вот именно!
— Не хотите ли вы сказать, что одну из них представляла леди Лоринда?
1
Имеется в виду будущий английский король Георг IV (1762— 1830) из Гановерской династии, бывший в 1811—1820 гг. принцем-регентом при своем отце Георге III (1738—1820), страдавшем психическим заболеванием.
4
Карлтон-Хаус — дворец принца Уэльского, будущего Георга IV. Проходившие там пиры и празднества стоили огромных денег и вызывали множество сплетен.
5
Сент-Джеймс — дворец, служивший официальной резиденцией английских монархов до правления королевы Виктории.
6
Уайт (правильнее Уатьер) — повар принца Уэльского, будущего Георга IV, основал клуб, где кутила лондонская «золотая молодежь» и проигрывались целые состояния.
7
Воксхолл — загородный увеселительный сад на южном берегу Темзы, открытый в 1660 г. и просуществовавший до 1853 г. В настоящее время его территория входит в черту Лондона.