Тот несказанно обрадовался вниманию, и девушка долго сидела, гладя его и чувствуя, что привязанность пса хотя бы отчасти возмещает холодность мужа.
Потом Лоринда встала и разделась, и пес зорко следил за ней умными глазами, что само по себе успокаивало.
Когда девушка приняла ванну, горничная спросила, какое платье она собирается надеть сегодня вечером.
Служанка открыла шкаф, и Лоринда в первый раз окинула любопытным взором несметное количество платьев, заказанных Дурстаном Хейлом в Лондоне.
Будь на его месте любой другой человек, она бы оценила его вкус, проявлявшийся даже в мелочах: по-видимому, он зашел в лавку, где ей однажды случилось купить дорогое платье, и заказал там весь гардероб. Портниха, мадам Рашель из Парижа, хорошо знала размер обуви Лоринды, и под пару каждому платью пошила мягкие комнатные туфли. Кроме того, Лоринда обнаружила там в изобилии нижнее белье из шелка и кружев, о котором раньше могла только мечтать.
Однако из упрямства она предпочла платье, привезенное в числе других из Прайори: ей было чрезвычайно интересно, как отреагирует Дурстан Хейл, ведь это платье отличалось такой смелостью, что до сей поры у нее не хватило духу его надеть.
Она приобрела его под действием модного поветрия, когда чуть ли не все ее подруги в стремлении выглядеть как можно соблазнительнее обнажали грудь или же прикрывали ее лишь тонкой газовой материей телесного цвета.
Платье, на котором остановила выбор Лоринда, было бледно-желтым и таким прозрачным, что девушка казалась совершенно раздетой выше талии. Декольте было до неприличия глубоким как спереди, так и сзади, и полупрозрачные кружева, которыми оно было отделано, едва скрывали нежно-розовые соски.
Лоринда взглянула на себя в зеркало и не без удовлетворения подумала, что ее увидит только муж.
Как он это воспримет? Она знала, что своим видом способна свести с ума любого из знакомых ей мужчин. Было нетрудно предугадать, как отнесся бы к этому лорд Вроксфорд, ну а Эдвард Хинтон, безусловно, тотчас потерял бы голову.
Горничная уложила ярко-рыжие волосы в пышную прическу, придававшую ее овальному личику еще более пикантный вид. Зеленые глаза казались огромными, а искусно подкрашенные губы выделялись на лице сильнее обычного.
Лоринда спустилась по лестнице.
Как она и предполагала, Дурстан Хейл ждал ее в гостиной.
Лоринда старалась придать своему появлению большую эффектность. Она остановилась на мгновение в дверном проеме и стала медленно приближаться к нему, чтобы он мог получить неизгладимое впечатление от ее наряда.
Зажженные канделябры над их головами должны подчеркнуть каждый изгиб ее изящной фигуры. Она не сводила глаз с мужа в нетерпеливом ожидании его ответа.
Когда она оказалась рядом с ним, он сказал:
— Я заказал для вас несколько платьев в Лондоне, но не припомню, чтобы этот чудовищный наряд был среди них.
— Вам оно не нравится? — изумленно спросила Лоринда. — Я хотела сделать вам приятное.
— Такое платье в пору носить уличной девке, а никак не моей жене!
— Не кажется ли вам, что вы слишком старомодны?
— Я прошу вас немедленно переодеться во что-нибудь более приличное.
— Уже слишком поздно, и у меня нет никакого желания переодеваться.
— Я приказываю вам!
— А я не намерена подчиняться подобным приказам и не считаю, что вы имеете право отдавать их мне.
Лоринда стояла перед ним в вызывающей позе, глядя ему прямо в глаза. Еще один поединок воль!
— Очень хорошо, — произнес наконец Дурстан Хейл. — Если вы хотите выглядеть обнаженной, то почему не довести дело до конца?
С этими словами он протянул руку и, ухватившись за мягкую материю на корсаже, одним резким движением разорвал его до талии.
От неожиданности она вскрикнула и инстинктивно прикрыла руками грудь, а увидев торжество на его лице, отвернулась и бросилась вон из комнаты.
Едва она оказалась у двери, как до нее донесся его строгий, не допускавший возражений голос.
— Я собираюсь обедать вместе с вами, — заявил он, — даю вам ровно пять минут, чтобы переодеться, после чего я приду за вами!
Она ничего не ответила и не обернулась, бегом миновала холл, придерживая рукой остатки порванного платья, чтобы сохранить хотя бы видимость приличия.
Когда Лоринда оказалась в безопасности в своей спальне, там как раз прибиралась горничная.
— В чем дело, миледи? — испуганно спросила она.
— Так, досадная случайность…
Горничная помогла ей переодеться. Это было одно из платьев, привезенных из Лондона, и оно действительно очень ей шло. Однако Лоринда даже не посмотрела в зеркало, а послушно, словно кукла, позволила горничной одеть себя.
Она внимательно прислушивалась к тиканью часов на каминной полке. Если Дурстан Хейл сказал, что придет за ней, можно было не сомневаться, он сдержит свое слово. Она уже и без того достаточно унижена, чтобы сейчас спровоцировать новый конфликт, который неизбежно вызовет толки среди прислуги.
Наконец процедура переодевания закончилась, и горничная спросила:
— Не угодно ли, чтобы я заштопала для вас это платье, миледи?
— Выбросьте его! — ответила Лоринда резко. — Я не желаю больше его видеть!
Когда она спустилась вниз, Дурстан Хейл вышел из гостиной, и ей стало понятно, что обед подан.
Он не сделал никаких замечаний по поводу ее внешности, просто предложил руку, и хотя его прикосновение и сама его близость были ей противны, она молча направилась рядом с ним в столовую.
Как ни странно, Лоринда спала крепко и без сновидений, но, едва проснувшись, снова ощутила свое существование как кошмар, которому не было конца.
«Как можно продолжать жизнь рядом с таким человеком?» — спрашивала она себя.
В первый раз мысль о постоянной борьбе с мужем, который ухитрялся выходить победителем из любой схватки, наполнила ее душу тревогой и мрачными предчувствиями.
У нее хватило честности признать, что накануне вечером она умышленно повела себя столь вызывающе, и тем не менее его реакция застала ее врасплох.
Конечно, он мог на нее рассердиться, но насилие с его стороны до такой степени лишило ее самообладания, что теперь Лоринда вынуждена была признаться себе в том, что слегка побаивается собственного мужа.
«Это оттого, что он совершенно непредсказуем, — пыталась она убедить себя. — Любой мужчина на его месте реагировал бы совершенно иначе, но никогда не можешь предвидеть заранее, чего следует ожидать от Дурстана Хейла».
Когда ей принесли завтрак, Лоринда спросила с едва заметной тревогой в голосе, каковы планы на день.
— Хозяин сегодня утром намерен снова отправиться на верховую прогулку вместе с вами, миледи, — ответила горничная. — Он распорядился подать для вас ту же самую кобылу, на которой вы ездили вчера.
Для Лоринды по крайней мере это послужило облегчением. Сидя верхом на Айше, она забывала о своей неприязни к человеку, сопровождавшему ее; одна только радость владела всем ее существом в часы этой прогулки.
Вместе с тем девушка подозревала, что Айше была также одной из любимых лошадей Дурстана Хейла, и это обстоятельство вносило некую горчинку в ее настроение.
Она выбрала амазонку золотистого цвета, которая шла ей даже больше, чем вчерашняя.
— Едва ли он обратит на это внимание, — пробормотала она про себя.
— Вы что-то сказали, миледи? — спросила горничная.
— Я просто говорила сама с собой, — ответила Лоринда.
Шляпа была сделана специально для нее лучшей модисткой Лондона. Сразу вспомнилось, как ахали мужчины при одном ее появлении, по их глазам было видно, что в этой шляпе она выглядела еще привлекательнее.
Противиться ее очарованию способен лишь человек с каменным сердцем.
Впрочем, быть может, Дурстана Хейла привлекали женщины другого типа — темноволосые, с томным взглядом и ленивой, чувственной грацией, которой не могла подражать ни одна европейская дама, сколь бы изящной она ни была?