— Ну да, конечно, — сказала Фальк, и полицейский услышал, что она произнесла эту фразу с облегчением. Ему не терпелось узнать, что же она хочет рассказать, однако прежде всего надо было что-нибудь съесть.
Полчаса спустя, сытый и довольный, хозяин дома был готов выслушать, чем же жена жаждет с ним поделиться.
— Сегодня я сообразила, что упустила из виду одну вещь. — Она уселась напротив него. — Я проверила, были ли у Лайлы посетители или разговоры по телефону — таковых не оказалось.
— Да, помню, ты говорила.
Хедстрём разглядывал ее в свете стеариновых свечей, горевших на кухонном столе. Она была такой красивой! Иногда он как будто забывал об этом — так привык видеть ее рядом, что уже не реагировал на ее красоту. Ему следовало бы чаще говорить супруге об этом, проявлять внимание, хотя он знал, что Эрика довольна краткими минутами общения с ним в круговерти дней — вечерними посиделками на диване, когда она кладет голову ему на плечо, ужином в пятницу с хорошим вином, разговорами в постели, прежде чем заснуть — всем тем, что и ему было так дорого в их совместной жизни…
— Прости, что ты сказала? — Он вдруг поймал себя на том, что слишком погрузился в собственные мысли. От усталости ему было трудно сосредоточиться.
— Я пропустила еще один способ общения с окружающим миром. Большой прокол с моей стороны — но какая удача, что я об этом вспомнила! — повторила свою последнюю фразу писательница.
— Давай ближе к делу, дорогая, — произнес муж, поддразнивая ее.
— Да, именно. Почта. Я забыла проверить, получала ли она почту и посылала ли сама письма.
— Учитывая то, с каким энтузиазмом ты мне все это рассказываешь, я подозреваю, что ты что-то обнаружила?
Эрика горячо закивала:
— Да, но я понятия не имею, что это означает. Подожди, я тебе покажу.
Она поднялась и вышла в холл, чтобы взять свою сумку. Из нее женщина бережно извлекла несколько открыток и разложила их перед супругом на кухонном столе:
— Эти открытки были посланы Лайле, но она не захотела их принять и попросила сотрудников тюрьмы их выбросить. Чего они, к счастью, не сделали. Как видишь, на всех — виды Испании.
— От кого они? — заинтересовался Патрик.
— Понятия не имею. Почтовые штемпели — из разных частей Швеции, и я не могу нащупать никакой связи между этими местностями.
— А что говорит по этому поводу Лайла? — Хедстрём поднял одну из открыток, перевернул ее и увидел адрес, проставленный синим штемпелем.
— С ней я пока не разговаривала. Хочу сначала сама попытаться найти закономерность.
— У тебя есть какие-нибудь версии?
— Нет, я ломаю над этим голову с тех пор, как мне их дали. Но, помимо Испании, не могу найти ничего общего.
— Разве у Лайлы нет сестры, которая живет в Испании?
Эрика кивнула и взяла в руки одну из открыток. На ней был изображен матадор, размахивающий красной тряпкой перед разъяренным быком.
— Да, но, похоже, они действительно все эти годы не поддерживали отношений. Кроме того, открытки отправлены из Швеции, а не из Испании, — сказала писательница.
Патрик наморщил лоб, пытаясь найти способы поиска закономерности:
— Ты не наносила места отправки на карту?
— Нет, мне это не пришло в голову. Пошли, отметим на карте, которая висит у меня наверху.
Фальк решительным шагом направилась прочь из кухни. Ее супруг поднялся и устало заковылял следом.
Наверху, в своем кабинете, Эрика перевернула первую открытку и посмотрела на почтовый штемпель, затем на карту. Найдя нужное место, она пометила его крестиком и затем проделала то же самое с остальными тремя открытками. Патрик молча наблюдал за ней, прислонясь к дверному косяку. Снизу доносился голос отца Эмиля, гневным криком загонявшего сына в столярную мастерскую.[22]
— Ну вот. — Фальк сделала шаг назад и принялась критически оглядывать карту. Места похищения девочек она отметила красным, а места отправки открыток — синим цветом. — Я по-прежнему ничего не понимаю.
Полицейский вошел в кабинет и встал рядом с ней:
— Хм, я тоже не вижу никакой закономерности.
— И сегодня не выяснилось ничего нового, что могло бы помочь? — спросила Эрика, не отрывая глаз от карты.
— Нет, ничегошеньки, — проговорил Хедстрём, в отчаянии пожимая плечами. — Но поскольку ты уже вовлечена в процесс, я могу рассказать, что мы обсуждали. Может быть, ты увидишь то, что пропустили мы. Пошли, спустимся на кухню, сядем и поговорим.