Патрик сглотнул. Стоило ему подумать о фильмах, как к горлу подступала тошнота.
Эрика снова задумалась:
— Думаю, психопатия Юнаса была заложена еще в юности, когда Эйнар заставлял его снимать пытки. А Марта, то есть Луиза, была глубоко травмирована тем, что пережила в детстве. Кстати, верно оказалось то, о чем говорил Струвер, — все вертится вокруг того, чтобы обрести тотальный контроль. Похоже, Эйнар держал девушек в плену — всех, кроме Ингелы Эрикссон и, может быть, еще кого-то, о ком мы пока не знаем. Превращая их в безвольных кукол, он удовлетворял болезненную внутреннюю потребность, которую позднее передал Юнасу, а тот, в свою очередь, привлек к этому Марту. Возможно, та власть, которую они имели над девушками, придавала пикантности их собственным отношениям.
— Фу, какая ужасная мысль! — проговорил Патрик и сглотнул, пытаясь противостоять тошноте.
— А что говорит Хельга? — спросила Фальк. — Она обо всем знала?
— Она отказывается говорить. Утверждает, что охотно понесет наказание и что мы никогда не найдем Юнаса. Но мне кажется, что она все знала и закрывала на это глаза. В каком-то смысле сама она — тоже жертва.
— Да уж, в каком аду она жила все эти годы! И хотя она видела и понимала истинную суть Юнаса, он все же — ее сын, и она любила его.
Полицейский вздохнул:
— Ох уж, все эти «если» и «возможно»! Тяжело, что мы до сих пор не знаем ответов на многие вопросы. Но ты, во всяком случае, уверена, что Марта — это Луиза Ковальская?
— Абсолютно. У меня нет логического объяснения, но мне показалось это само собой разумеющимся, когда я поняла, что Марта и Юнас похищали девушек во время конных соревнований и что именно они посылали Лайле газетные вырезки. Кто, кроме Луизы, мог ненавидеть Лайлу и угрожать ей? А потом мои подозрения подтвердила сама Лайла, которая давно подозревала, что Луиза жива и хочет убить ее и Петера.
Патрик посмотрел на жену серьезным взглядом:
— Как бы мне хотелось иметь твою интуицию — хотя тебе все равно пора перестать слепо ей следовать. Какое счастье, что на этот раз ты, по крайней мере, догадалась наговорить мне сообщение и сказать, куда направляешься!
Он содрогнулся при мысли, что могло бы произойти, если бы Эрика осталась лежать в холодном подвале в «Доме ужасов».
— Но ведь все кончилось хорошо! — Писательница достала из пачки конверт, распечатала его пальцем и вытащила из него счет. — Подумать только, что Хельга готова была пожертвовать Мартой и Молли, лишь бы ее сын ушел от правосудия!
— Да, но ведь ты сама знаешь, как сильна бывает материнская любовь! — ответил Хедстрём.
— Кстати, о любви, — сказала Эрика и просияла. — Я снова разговаривала с Нетти — похоже, они с Минной снова восстановили добрые отношения.
Патрик улыбнулся:
— Какое счастье, что ты сообразила насчет машины!
— Меня огорчает, что я не связала все это сразу, когда увидела фотографию в альбоме.
— Странно, что сама Нетти не увидела этой связи. Ведь и я, и Палле спрашивали ее по поводу белой машины.
— Знаю. А когда я ей позвонила, она даже рассердилась. Ответила, что давно бы сказала, если бы знала кого-то, у кого есть такой автомобиль. Но когда я упомянула, что помню фотографию ее бывшего бойфренда Юхана перед белой машиной, она просто лишилась дара речи. А потом сказала, что Минна ни за что добровольно не села бы в его машину. Ведь она ненавидела его больше всех на свете!
— Да, родители многого не знают о своих дочерях-подростках, — вздохнул Патрик.
— Именно. Но кто мог предположить, что Минна влюбится в бывшего бойфренда своей мамы, с которым всегда ссорилась? И что она к тому же забеременеет и решит сбежать с ним, опасаясь маминого гнева?
— Да уж, такая мысль не сразу приходит в голову.
— Как бы то ни было, Нетти пообещала Минне помогать с ребеночком. И обе они очень сердиты на этого негодяя Юхана, который потерял интерес к девушке, едва у нее начал округляться живот. Мне кажется, Нетти испытала такое облегчение, когда они нашли Минну живой и невредимой у Юхана на даче, что теперь она сделает ради нее все.
— Ну хоть что-то в этой истории закончилось счастливо, — кивнул Хедстрём.
— Да, а скоро и Лайла сможет снова увидеть своего сына. Она не видела его больше двадцати лет… Когда мы разговаривали в последний раз, она сказала, что Петер скоро приедет навестить ее в тюрьме, — и тогда я тоже смогу с ним встретиться.