– И что же было дальше?
– Успела добраться до противоположного берега пруда, – сообщил Пол, ухмыльнувшись. – Но нужно отдать девчонке должное – таких огромных прозрачно-зеленых глаз ни у кого нет! – Пол пристально смотрел на пламя, улыбаясь старым воспоминаниям. – Четыре года назад, уезжая во Францию, она попросила меня ее дождаться. Первое предложение, которое я когда-либо получал.
– И вы его приняли? – Непроницаемые глаза чуть сощурились, темные брови слегка поднялись.
– Господь с вами! – рассмеялся Пол, сделав большой глоток бренди. – Она была еще совсем ребенком – едва со школьной скамьи и полна решимости во всем превзойти Элизабет Аштон. Если у Элизабет была корь, Уитни мечтала лишь о том, чтобы свалиться с более тяжелой формой. Боже! Вечно растрепанная, чумазая разбойница, не признающая никаких правил приличия!
Пол замолчал, вспоминая тот день, когда он принес ей на прощание маленький кулон, сказав, что это на память о дружбе, и как она тогда решительно возразила, что вовсе не хочет быть его другом, так как любит его. Улыбка сползла с его лица.
– Надеюсь, она все же изменилась, хотя бы ради отца, – с чувством заключил он.
Клейтон весело посмотрел на Севарина, но ничего не ответил. После ухода гостя он поудобнее уселся в кресле, задумчиво вертя в руке рюмку с бренди. Да, он идет на огромный риск, затеяв этот маскарад, и с чем большим количеством людей встретится, тем сильнее вероятность того, что его в конце концов узнают. Вчера его едва не хватил удар при известии о том, что Эмили Арчибалд, о которой Клейтон так много слышал, вышла замуж за его дальнего родственника. Проблема была решена пятиминутной беседой с глазу на глаз с Майклом Арчибалдом. Правда, борон ни на минуту не поверил его выдумке о «необходимости немного отдохнуть», но был слишком хорошо воспитанным человеком и истинным джентльменом, чтобы лезть в чужие дела, а кроме того, достаточно благородным, чтобы держать в секрете подлинное имя Клейтона.
Прибытие леди Энн Джилберт вместе с племянницей представляло другую непредвиденную трудность, но, если верить записке Мартина Стоуна, леди Энн поверила его объяснениям.
Клейтон встал и постарался выбросить из головы тревожные мысли. Если его и разоблачат, значит, он всего-навсего будет лишен удовольствия добиваться Уитни в облике простого сельского дворянина, но составленное адвокатами соглашение уже подписано, и Мартин Стоун принял деньги, которые, судя по всему, бросает направо и налево. Следовательно, конечная цель Клейтона будет так или иначе достигнута.
Глава 10
Распахнув окно, Уитни жадно вдыхала восхитительно свежий деревенский воздух. Пока горничная Кларисса облачала ее в модную бирюзовую амазонку, предательский разум Уитни не уставал снова и снова предлагать нанести Полу утренний визит, но девушка каждый раз твердо отказывалась от подобного безумия. Она немедленно поедет повидаться с Эмили.
Конюшни находились немного подальше, в конце дорожки, резко сворачивающей налево, так, что из дома их не было видно за высокими кустами самшита. С обеих сторон здания располагалось по десять стойл. Широкая, далеко выступающая за стены крыша давала летом тень и защиту от непогоды всем обитателям конюшни. На полпути Уитни остановилась, с радостью оглядывая прекрасный, давно знакомый ландшафт.
Вдалеке свежевыкрашенный забор образовывал почти правильный овал, отмечая контуры бегового трека, где ее дед определял резвость лошадей, прежде чем решить, стоит ли их записывать на скачки. Позади трека виднелись зеленые холмы, усеянные дубами и платанами, сначала почти пологие, невысокие, но постепенно становившиеся все круче, которые заканчивались густо поросшей лесом возвышенностью, служившей границей поместья.
Подойдя поближе, Уитни с удивлением обнаружила, что почти все стойла заняты. К каждой дверце была привинчена медная табличка. Уитни остановилась у последнего, углового стойла и прочла кличку, выгравированную на табличке.
– Ты, должно быть, Мимолетное Увлечение, – сказала она прекрасной гнедой кобылке, гладя ее по атласной шее. – Какая милая кличка!
– Вижу, по-прежнему любите беседовать с лошадьми, – фыркнул кто-то за спиной.
Уитни поспешно обернулась, широко улыбаясь высокому худому, как палка, Томасу, старшему конюху отца. В детстве Томас был поверенным ее тайн и сочувствующим свидетелем всех выходок, проделок, взрывов негодования и несчастий.
– Поразительно, до чего много у отца лошадей! – заметила она после того, как они обменялись приветствиями. – Интересно, зачем ему столько?