Кожа Габи была горячей и потной, по-видимому, от высокой влажности. Она вытерла лицо уголком простыни и замерла. Луис помылся, и она услышала, как он чистит зубы. Свинья, он шумит так, словно один в целом свете, озлобленно подумала она.
Затем она услышала, как открылась дверь его спальни, и застыла, напряженно глядя на свою дверь сквозь тонкую москитную сетку, но его шаги удалялись в сторону кабинета. Через несколько минут туда осторожно проследовала Розита, а затем из коридора до Габи донесся слабый аромат кофе и горячих булочек. Прекрасно, значит, и здесь он завтракает, не отрываясь от работы.
Когда Габи вошла в ванную, там еще явно ощущалось присутствие Луиса. Полотенце было сырым, с плетеной корзины свисал влажный купальный халат, на кафельном полу виднелись мокрые следы.
Габи бесшумно открыла шкафчик Луиса и осторожно заглянула в него. Он был почти пуст. Очевидно, Луис не относился к числу мужчин, которые чрезмерно заботятся о предметах своего туалета. На полке лежали лишь бритва в черном кожаном футляре, дезодорант и лосьон. Габи открутила крышку лосьона и понюхала. Да, это был тот самый тонкий запах, который отличал его от других и был частью его самого. В будущем, когда она благополучно уедет отсюда, увидев этот лосьон в магазине, она, конечно, вспомнит о Луисе. Вздохнув, она поставила флакон на место и, сорвав с себя ночную рубашку, включила душ на полную мощность.
После завтрака, который Розита принесла ей в комнату, Габи отправилась посмотреть на молодого ягуара. Он снова свирепо зарычал при ее приближении, — только для порядка, подумала она, — затем сел и уставился на нее гордым немигающим взглядом.
— Все в порядке, малыш, — прошептала она. — Скоро тебя выпустят в лес.
Но затем, чувствуя на себе взгляд другой пары холодных глаз, наблюдающих из-за полуприкрытые ставень кабинета, она достала книгу, купленную в аэропорту Хитроу, которую так и не раскрыла по пути в Каракас.
Она должна была бы радоваться, находясь в этом тропическом раю. Ярко-зеленая ящерица большую часть утра блаженствовала под лучами солнца на верхней ступени веранды, пестрые колибри порхали среди вьющихся растений над головой, а случайно упавшие с цветов капли нектара оставляли на деревянном полу веранды клейкие пятнышки. Но Габи, пребывая настороже, постоянно прислушивалась к тому, что происходило в кабинете — к стуку пишущей машинки и голосу Луиса, когда он резко разговаривал с кем-то по телефону.
Когда Розита принесла поднос с ленчем, Габи начала мысленно готовиться к встрече с Луисом. Но и после того, как она не спеша расправилась с омлетом, которому, несомненно, была обязана несушкам в большом, окруженном сеткой курятнике напротив дома Эрнесто, и очистил манго, Луис так и не появился. Ему не стоит перегружать себя работой, подумала Габи. При такой жаре от этого можно и заболеть. Но она тут же состроила гримаску, удивляясь своей глупости. Он ведь привык к этому климату. В любом случае, чем сильнее он утомляет себя работой днем…
Книга соскользнула с колен Габи, и она вздрогнула. В душном полуденном зное висела тяжелая тишина. Но затем вновь послышался треск пишущей машинки. Лучше уж сходить искупаться.
Прокравшись босиком в свою комнату, Габи надела розовый купальник и бросила критический взгляд на свое отражение в огромном зеркале. Купальник показался слишком открытым. Она, конечно, носила такое же открытое нижнее белье, но это было совсем другое дело… Она посмотрела на себя еще раз и скривила губы. Показалось ли ей это или она действительно похудела за последние пару недель? Очень может быть! Но вот этих складочек около рта точно не было. И темных кругов под глазами тоже.
Габи сердито схватила свой розовый саронг, гармонирующий по цвету с купальником, завязав его, словно пляжное полотенце, под мышками, взяла широкополую шляпу, крем для загара, полотенце и как тень беззвучно выскользнула из Дома.
Холодная морская вода нежно ласкала ее кожу, и Габи долго не выходила из нее. Вначале она лениво плавала, затем перевернулась на спину, отдаваясь воле волн до тех пор, пока они не прибили ее к берегу.
Она лежала на полотенце в полудреме под колышущейся тенью пальмы, прислушиваясь к шелесту ее ветвей, когда внезапно некая тень заслонила от нее солнце. Каждый ее мускул напрягся, она открыла глаза и увидела четырех детей, стоящих над ней полукругом. Габи села, и дети отступили от нее на несколько шагов.
— О нет, пожалуйста, не уходите!
Дети не поняли ее слов, но, увидев приветливую улыбку и протянутую к ним руку, снова подошли.