Луис был уже совсем близко. Еще пять минут — и он, вернувшись, растянется рядом с ней на полотенце. Вскочив на ноги, Габи быстро завернулась в индонезийский саронг и, желая, с одной стороны, остаться, а с другой — проявить гордость и не допустить, чтобы Луис подумал, что способен приручить ее, зашагала вдоль пляжа.
В зарослях кустарника, где пляж заканчивался невысокой скалой, по замшелым камням стекали струи водопада. Он был невысок, но образовывал внизу чудесный маленький бассейн, обрамленный зарослями папоротника и лиан. На его противоположной стороне виднелась поросшая травой поляна, где великолепные белые орхидеи висели над водой, усыпав темные раскидистые ветви старого дерева.
Погрузившись в зеленоватую, с пятнами теней на поверхности, воду бассейна, которая обожгла холодом ее разгоряченную кожу, Габи проплыла между головками экзотических цветов и сорвала один из них. Она глубоко вдохнула легкий, едва уловимый аромат его золотых тычинок.
— Любуешься моими орхидеями, дорогая?
Ленивый голос заставил Габи резко повернуться, и она увидела Луиса, стоящего на противоположной стороне бассейна. Он выглядел ослепительно. Капли морской воды сверкали в черных волосах и на ресницах, в завитках волос на груди. Пока Габи, словно загипнотизированная, смотрела на Луиса, капельки воды скатывались с груди на загорелый живот. Не в силах отвести взгляд, Габи проследила за этими каплями, а затем, опередив их, опустила глаза на бедра, также покрытые темными волосами. Плавки Луиса выглядели вызывающе сухими. Выжатые, они тем не менее скорее подчеркивали, чем скрывали ту часть тела, которая как бы олицетворяла его мужественность, совершенство и непреклонность.
Дыхание ее стало прерывистым и участилось, она прикусила губу и подняла взгляд на лицо Луиса. То, что было в его глазах, заставило Габи отпрянуть, словно ее тело соприкоснулось с раскаленным добела металлом. Она сделала резкое движение, словно собираясь повернуться и убежать, но Луис тут же оказался рядом, перепрыгнув через бассейн.
Он стоял очень близко. Если бы она подняла руку, то могла бы прикоснуться к этому прекрасному, словно античная статуя, телу, провести пальцами по этим шелковистым завиткам, ощутить мускулы, напрягшиеся под сверкающей кожей…
— Извините, — сказала она непроизвольно, — мне не следовало срывать цветок, это такая редкость. Но он так прекрасен!
— Это совсем не редкость. В лесу встречаются действительно необычные виды орхидей, и к тому же гораздо более красивые. Возможно, я как-нибудь вам их покажу.
Взяв орхидею из безвольных пальцев Габи, Луис искусно вставил цветок в завиток ее волос за ухом. Но когда он поднял руку, чтобы прикоснуться к ее лицу, Габи отпрянула. Ее сердце учащенно забилось.
— Подождите минутку. У вас на носу пыльца. — Луис провел большим пальцем по кончику ее носа. — И потом, у вас соленая кожа.
— Так же, как и у вас! — выпалила Габи.
— Ну, что же, — он слегка улыбнулся, — значит, нам обоим необходим пресный душ.
И Луис начал развязывать ее саронг.
— Нет, — Габи попыталась вновь стянуть узел. — Я, пожалуй, лучше пойду в дом и помоюсь.
— Чепуха, — холодно ответил Луис, — так гораздо приятнее. Я всегда купаюсь здесь после моря.
Легким движением он сдернул с нее ткань и небрежно уронил саронг на траву. Затем, подхватив Габи под руки, опустил в бассейн и подтолкнул к камню, на который падал поток воды.
У Габи перехватило дыхание, когда холодная вода покрыла ее разгоряченные плечи, а затем вновь, когда Луис ладонями направил на нее струю, нежно, словно шелком охватившую ее тело. Габи захотелось приказать ему прекратить это, освободить ее, отпустить в комнату, но она чувствовала, что совершенно бессильна, что его прикосновение лишило ее возможности сопротивляться.
Когда Луис опустился перед Габи на колени, направляя струю на ее бедра, она посмотрела на него сверху вниз, и пульсирующая боль медленно охватила ее сознание. Габи захотелось прижать к груди эту темноволосую мокрую голову, захотелось, чтобы все это происходило ночью, и он, спящий, покоился в ее объятиях.
Луис медленно поднялся на ноги, и Габи поняла, что он прочел на ее раскрасневшемся лице. В ее глазах отражалось робкое желание, и она уже не могла скрыть его.
— Вот видишь, — Луис снова уклончиво улыбнулся. — Вдвоем купаться гораздо приятнее. Ну а теперь ты так же облей меня.
— Я…
Мгновение она смотрела на него, ничего не видя перед собой, а затем набрала пригоршню воды и плеснула на его руки. А затем, пока Луис неподвижно стоял перед ней, Габи вновь и вновь окатывала его холодной водой. В своей профессиональной деятельности Габи, конечно, приходилось прикасаться не к одному мужскому телу, приходилось массировать и ощупывать сотни мужских рук, ног, торсов, и это тело мало чем отличалось от других. И все-таки отличалось. Ни у кого не было такой мягкой и горячей кожи, нежной как шелк, никогда не испытывала она столь волнующего желания, когда, прерывисто дыша, следила за движением его упругих мускулов, напрягающихся при каждом ее прикосновении и затем расслабляющихся вновь, не ощущала любого, самого легкого движения мышц в этих сильных ногах.