Но его сестра — милая Мэри, которая ушла от него уже давно, — все еще была с ним. Порой он почти чувствовал за плечом ее печальную душу. Это память о ней толкала его вперед, поддерживала и не давала погибнуть среди всех опасностей и легкомысленных выходок. Он должен сделать это ради нее. Должен добиться задуманной цели и только после этого успокоиться.
Это стремление и вело его вперед. Он не позволит Анне Баррет ему помешать, не важно, насколько хороша она в поцелуях и как сильно он ее хочет.
Роб с силой растер лицо грубым полотенцем, словно хотел стереть вчерашнюю ночь и чувства, которые она всколыхнула в его давно похолодевшей душе. Стереть все. К сожалению, это невозможно, но так он, по крайней мере, будет выглядеть более респектабельно. Как человек, занимающийся важными делами.
Он натянул чистую рубашку и потянулся за своим лучшим дублетом красного бархата с золотыми пуговицами. Он надевал его прошлой ночью, и теперь дублет валялся на смятой постели, до сих пор источая аромат роз и самой Анны, их вчерашней близости.
— Ах, чтоб тебя, — пробормотал он и отбросил дублет в сторону. Другой лучший дублет — из темно-пурпурного бархата и черной кожи — был строже предыдущего. Так даже лучше, учитывая, куда он направляется.
Роб быстро оделся, пригладил волосы и потянулся за коротким черным плащом и пачкой бумаг.
Он должен появиться на Ситтинг-Лейн еще до вечера.
— Анна, дорогая, ты не заболела?
— Что? Что ты сказал? — переспросила Анна, продолжая смотреть в окно, где было по-утреннему светло, вдали по улице медленно передвигались пешеходы — все казалось таким обычным. Те же самые деревья и разросшиеся кустарники, которые она видела каждый день. Как в таком знакомом месте ее могли полностью захватить мечты и фантазии? Даже под покровом ночи.
Она до утра не могла заснуть, пытаясь решить столь изощренную задачу.
— Я только сказал, что ты сегодня утром какая-то рассеянная, — пояснил отец. — Ты сейчас прольешь пиво.
Анна глянула вниз — она разливала некрепкое пиво по глиняным кубкам — и с ужасом поняла, что действительно начинает лить через край. Она быстро поставила кувшин на стол и потянулась за полотенцем, чтобы стереть капли.
— Какой стыд, — пробормотала она. — Прости, папа. Сегодня я действительно чувствую себя немного усталой.
— Садись и съешь хоть немного хлеба, — сказал Том, пододвигая ей блюдо с хлебом и сыром. — Не стоило вчера приглашать столько народу на ужин. Мы уж слишком припозднились.
«Да, не стоило», — мысленно согласилась Анна и равнодушно взяла кусок хлеба. Может, тогда бы она провела спокойный вечер наедине с книгой, а не бродила по темному саду с Робертом Олденом, как последняя идиотка.
Она почувствовала, как загорелись щеки при воспоминании об их поцелуе, о том, как она упала к нему на колени и вцепилась в него, словно тонула, а он был ее единственным спасителем. Но во всем этом была какая-то неизбежность, словно они — персонажи какой-то пьесы с предопределенными судьбами. Между ними уже давно росла какая-то неясная связь, потребность друг в друге. Связь, которой она не понимала и не хотела.
Она сделала большой глоток пива. Может, это и к лучшему. Все уже произошло и осталось в прошлом, теперь они могут обо всем забыть.
А что, если еще не совсем в прошлом? Что, если это снова случится и она опять поведет себя как распутница?
Анна чуть не засмеялась при этой мысли. Распутница или нет, она знала, что за Робом гоняются толпы женщин — и винчестерские гусыни, и изысканные придворные дамы. Она постоянно видела их в «Белой цапле», кроме того, его воздыхательницы с сияющими глазами и низкими декольте всегда кружили вокруг сцены. Ему уж точно не до такой невзрачной вдовы, коей является она.
Ей надо просто его забыть — мысленно превратить вчерашнее сумасбродство в безумный сон и двигаться дальше. Ничего сложного.
Вот только это не так просто, даже при свете дня.
— Дальше у нас будут тихие, спокойные вечера, — пообещал отец. — Больше никаких поздних ужинов. Я могу пойти в таверну и там почитать актерам новые пьесы.
— Приглашай их к нам, когда тебе хочется, в любое время, — сказала Анна и снова наполнила себе кубок, на этот раз внимательно проследив, чтобы не пролить ни капли. — Я не против.
— Я не хочу добавлять тебе лишних забот, моя дорогая. Ты и так столько на себя взвалила. Может, нам съездить за город отдохнуть?
— Отдохнуть за городом? — изумилась Анна. Ее отец был закоренелым лондонцем, родился и вырос здесь. Грязные воды Темзы у него в крови. Ему бы никогда не пришло в голову поехать за город отдыхать.