— Я могу чем-то помочь? — спросила Шарлотта, заняв место Мери возле кровати.
Не успела Якоба ответить, как из дверей раздался голос Патрика, низкий и грохочущий в маленькой комнате, словно удар грома.
— Ты можешь удалиться отсюда сию же секунду! — холодно скомандовал он.
— Но у меня есть опыт сиделки, — напомнила Шарлотта своему «в некотором роде мужу».
Патрик приблизился к кровати и с любопытством посмотрел на жертву кораблекрушения. Его слова, однако, адресовались Шарлотте:
— Якоба ухаживала за больными и ранеными еще тогда, когда ты ходила пешком под стол. Она не нуждается в твоей помощи.
Экономка перевела взгляд с капитана на Шарлотту и улыбнулась. Поначалу Шарлотту это разозлило, но она уловила в лице матроны заговорщический задор, а не насмешку.
— Я не нуждаюсь и в том, чтобы ты верещал здесь и путался у меня под ногами, Патрик Треваррен, — уточнила шотландка. — Было бы неплохо, если бы вы оба убрались отсюда и дали мне спокойно заняться этим беднягой. Вы только взгляните на него: в тех местах, где он не синий, он уже серый, как покойник!
Если бы не серьезность ситуации, Шарлотта бы непременно рассмеялась при взгляде на лицо Патрика. Он явно не привык получать нагоняи и выглядел словно нашкодивший мальчишка. Интересно, как он себя чувствует после выговора?
Однако она не стала пытаться сейчас это выяснить. Одно дело — перебранка с Патриком, и совсем другое — идти против Якобиных требований. У этой матроны значительный авторитет на острове, и Шарлотта хотела бы иметь в ее лице союзника. Она развернулась, шелестя юбками, и удалилась с высоко поднятой головой. Хотя и с небольшой задержкой, за ней последовал Патрик.
Капитан, весьма дружелюбный ночью, вернулся к своим нападкам на нес, как только проснулся утром. Вот почему она предпочла завтракать на веранде одна. Она вернулась на свое место за столом, налила остывший чай в изящную чашку китайского фарфора, забытую ею в суете.
К ее тайной радости, Патрик присоединился к ней, но не стал садиться за стол, а, скрестив руки, оперся спиной о колонну. Шарлотта очень надеялась, что ее рука не дрожит, когда с чинным видом поднесла чашку ко рту и чопорно пригубила чай.
— Что ты думаешь об этом? — грубо спросил он, когда Шарлотта уже сама собиралась начать разговор.
Она высоко подняла брови, словно в недоумении по поводу его вопроса, хотя отлично знала, что он имеет в виду того несчастного, который попал в дом при столь необычных обстоятельствах.
— Несомненно, это жертва кораблекрушения. — Патрик выглядел раздраженным.
Шарлотта откинулась на спинку стула, промокнула губы крахмальной салфеткой и потянулась за очередным воздушным сладким бисквитом — их испекла нынче утром Якоба.
— Возможно, — согласилась она, выдержав приличную обстоятельную паузу. — А возможно, наш гость был захвачен пиратами, а потом почему-то выброшен за борт.
— У тебя дикое воображение, — неторопливо возразил Патрик.
Шарлотта не спеша отдала должное бисквиту, потом повела плечиком.
— Не стану отрицать. Однако некоторые недавние события научили меня, что иногда может случиться и невозможное.
Патрик, прищурившись, смотрел на нее. Он немного изменился, так как носил теперь короткую стрижку, а черты его лица слегка огрубели. И все же именно в этот момент Шарлотта со всей ясностью и простотой созналась себе, что любит его навсегда и безоглядно. Осознание этого факта, с одной стороны, вселило в нее некоторую уверенность, а с другой — необъяснимый первобытный страх. Его последующие слова нанесли ей еще больший удар, чем сделанное ею только что открытие:
— Ты, конечно, знаешь, что ни ты, ни мой ребенок не будете испытывать ни в чем нужды, будь я хоть на другом краю земли?
Она отвела глаза, не желая выдавать ту боль, которую он ей причинил. «Черт его побери, — сокрушенно думала она, — неужели он настолько туп, что не понимает простую истину: я скорее умру от голода, чтобы быть вместе с ним, чем захочу купаться в роскоши на другом краю земли».
— Мой отец — богатый человек, — сказала она, в душе желая броситься на него с кулаками, но все же заставляя себя говорить спокойным голосом, достойным истинной леди, чтобы как следует его отрезвить. — Ни ребенок, ни я не захотим принять от тебя ни гроша, Патрик Треваррен. Раз покинув нас, лучше держись от нас подальше.
Наступило томительное молчание, во время которого Шарлотте казалось, что сердце ее не выдержит и разобьется на тысячу мелких осколков. Наконец она заставила себя поднять глаза на мужчину, которого любила так возвышенно, так нежно и безнадежно.
— Кто знает, — сказала она с деланной беззаботностью. — Возможно, я влюблюсь в того незнакомца, которого вынесло сегодня на берег бухты. Это будет весьма романтично, ты не думаешь?
Патрик выплюнул какое-то проклятье, выскочил с веранды и словно ураган пронесся в дом, с грохотом хлопнув массивной дверью.
Шарлотта почему-то не чувствовала себя победительницей, хотя поле битвы осталось за нею. Вместо этого, она уткнулась лицом в ладони и заставила себя размеренно и глубоко дышать до тех пор, пока не прошло желание отдаться безудержному потоку слез.
Овладев собой, она встала и принялась убирать со стола, пока ее не застала за этим занятием шокированная Мери-поймай-много-рыбы и не отобрала у нее поднос.
Когда минутой позже Патрик вышел из дома в сопровождении смущенного Кохрана и протестующей Якобы, Шарлотта решила, что не стоит поддаваться обиде и отчаянию. Вместо этого она решила воспользоваться возможностью и как следует разглядеть романтического незнакомца.
Лицо спящего мужчины казалось восковым; ему, наверное, снился беспокойный и страшный сон, он вдруг закричал так жалобно, что сердце у Шарлотты сжалось. Она приблизилась к нему и тихонько взяла его руку в свои.
— Сусанна! — вдруг закричал он, дико мечась на простынях. — О Боже правый, Сусанна!
— Ну-ну, не надо, — с искренним участием сказала Шарлотта, — вы здесь в полной безопасности. Ничто вам больше не грозит.
Незнакомец уставился на нее так, словно она была воплощением его кошмара. Глаза его были ярко-зелеными.
— Она утонула… Я пытался спасти ее изо всех сил… Я так пытался спасти…
— Тс-с, — произнесла Шарлотта, нежно отводя со лба его слипшиеся волосы. Нечаянно дав волю воображению, она живо представила себе, как незнакомая ей Сусанна, взывая о помощи, исчезает среди грозных волн, не дождавшись спасителя. — Несомненно, вы сделали все, что могли. А теперь успокойтесь. Вам нужно восстановить свои силы.
Однако он не успокоился, а откинул голову на подушку и издал жалобный крик. Это было хуже, чем отчаяние, хуже, чем крики боли, ибо этот звук поднялся с самого дна его души.
Инстинкт предупреждал Шарлотту, что она не должна позволять страдальцу оставаться в таком безнадежном состоянии, чтобы он не довел себя до безумия. Она решительно схватила его за плечи.
— Назовите мне свое имя! — приказала она. И снова в ответ звериный вой.
— Вы что, ничего не понимаете? — взвизгнула Шарлотта, прижимая к кровати метавшегося в бреду незнакомца. — Это всего лишь кровавый мираж, вы слышите меня? Мираж! А это значит, что вы должны взять себя в руки, это очень важно! Черт побери, мистер, да очнитесь же!
Завороженный, он вдруг замер, уставившись на Шарлотту так, словно только что попал сюда из каких-то далеких краев.
— Кто вы? — прохрипел он.
— Меня зовут Шарлотта Куад Треваррен, — улыбаясь и оправляя платье, назвалась она.
— Сусанна? — Он попытался заглянуть Шарлотте через плечо. — Моя жена, она тоже здесь?
— Я очень сожалею, — заставила себя сказать Шарлотта, отрицательно покачав головой.
В последующие несколько минут она узнала, что гостя зовут Гидеон Роулинг. Он родом из Англии и со своей молодой женой Сусанной плыл на корабле, направлявшемся в Австралию, когда на них напали пираты. Кое-кто из пассажиров ухитрился спастись на шлюпках, и Роулинги в их числе, остальных же постигла жестокая смерть на борту корабля, который был разграблен и сожжен.