«А вот моим родителям даже в голову не пришло спросить об этом», — со вздохом подумала Камилла.
— Я освобожусь после часу дня, — выпалила она на одном дыхании, — чтобы не передумать. — Но я почти никогда не покидаю территорию клуба. Вы найдете меня за домом, в розарии.
Блэквуд коротко поклонился.
— Непременно найду, миледи.
Сделав вид, что занята опоздавшими на завтрак гостями, Камилла поспешила покинуть Блэквуда, и в то же мгновение исчезло то ощущение тепла, которое возникало у нее во время беседы с этим человеком. Она никак не ожидала увидеть в клубе кузена лорда Фентона, которого бросила годом ранее. И, конечно же, не думала, что этот кузен будет столь любезен с ней. Еще ни разу ее не спрашивали, почему она сбежала от жениха, — вместо этого все пытались выяснить, в своем ли она уме. А между тем рассудок Камилла не теряла — ни тогда, ни теперь.
И если родственник Фентона пожелал выслушать объяснение ее поступка, то она была готова дать его — лишь бы он понял, что от этого разговора ничего не изменится, и не считал, что она несет ответственность перед Стивеном Поллардом за то, что отвергла его.
Камилла принужденно улыбнулась в ответ на приветствие какого-то юного лорда. Да, она прекрасно понимала, что погубила свою прежнюю жизнь, но похоже, никто не понимал, что именно не устраивало ее в той жизни. Но она вовсе не собиралась усугублять свое положение. Нет-нет, ни в коем случае.
Глава 3
Хруст яблока отвлек Китинга от изучения вида за окном Басвич-Хауса.
— Я рассчитывал, что за шесть лет моего отсутствия хоть что-нибудь изменилось, — заметил он, провожая взглядом проезжавшую по мостовой великолепную карету с гербом герцога Монмута.
— Не далее как сегодня утром вы видели одно из новшеств. И, кстати, чуть не затеяли в клубе драку. — Герцог Гривз прислонился к дверному косяку и снова хрустнул яблоком. — Я заинтригован, — признался он.
— Причиной, по которой я остановился не в Поллард-Хаусе у Фентона? — предположил Китинг.
— Если вы и впредь намерены заранее догадываться обо всем, что я собираюсь сказать, то так неинтересно, — с усмешкой проговорил Гривз. — Что ж, отвечайте на собственный вопрос.
— Стивен по-прежнему делает вид, будто мы с ним не родственники, и это, в сущности, меня вполне устраивает. А если хотите, чтобы я покинул ваш дом… Тогда я найду жилье еще где-нибудь.
— Этого я не говорил. — Гривз перешел от одного дверного косяка к другому, чтобы тоже видеть, что происходит за окном. — Многие стараются окружать себя порядочными людьми в надежде на то, что это благотворно отразится на их собственной репутации. Я же, напротив, предпочитаю повес и негодяев — с ними-то хоть есть о чем поговорить. К тому же сам я лучше выгляжу на их фоне.
Китинг рассмеялся.
— В таком случае предупреждаю: во время своего пребывания в Лондоне я намерен вести себя прилично. Решил начать с чистого листа, если можно так выразиться.
Китинг хоть и знал, что Гривзу можно доверять, но все-таки скрывал истинную причину своего возвращения в Лондон.
Герцог взглянул на него с некоторым сомнением, и в том не было ничего удивительного — Китинг и сам сомневался в том, что сумеет держать себя в руках. Так что даже хорошо, что он не собирался надолго задерживаться в Лондоне. А потом, если ему удастся избежать неприятностей… Тогда он, возможно, снова сюда наведается… Но об этом он подумает в свое время. Не следовало опережать события.
Вытащив свои старые, исцарапанные карманные часы, Китинг щелчком открыл их и, поднявшись на ноги, проговорил:
— По крайней мере, вы воздержались от уничижительных замечаний, Адам. А что касается сомнений, то имеются они и у меня самого. Но сейчас мне пора на важную встречу.
— Как и мне, — заметил Гривз. — Кстати, Китинг… Если бы вы не питали никаких сомнений насчет склонностей своего характера, то не прятались бы, подобно отшельнику, последние шесть лет. Просто постарайтесь не забывать: ваши былые проступки все еще вызывают гораздо более живой интерес, чем ваша нынешняя благопристойность.
— Благодарю за предупреждение, — кивнул Китинг. — Я слышал, обо мне даже сложили стихи… — Он вздохнул и направился в коридор. Обходя Гривза, стоявшего в дверях, добавил: — Посмотрим, сумею ли я обмануть всеобщие ожидания.
— В вашу защиту скажу следующее… — Герцог вышел из комнаты следом за ним. — Знаете, стихи-то скверные. К тому же написаны шесть лет назад. Мне доподлинно известно, что с тех пор появилось множество других поэм. И некоторые из них написаны так же дурно, как и посвященная вам.