Мы также учим свой ум отдыхать, но не в состоянии притупленности, а в отрешённом осознании. Хороший художник видит и каждую деталь картины, и всю её в целом. Наша же цель состоит не только в том, чтобы видеть всё точно и ясно, но и в прозрении за пределы видимости явлений, в осознании эфемерности всех объектов.
Всё, с чем мы сталкиваемся и что познаём посредством своих органов чувств, состоит из тончайших атомов и субатомных частиц. Когда они собираются вместе, возникает форма, но, поскольку они не существуют отдельно от пространства, в котором находятся, эта форма не имеет подлинной твёрдости. Фактически всё находится в текучем состоянии и в любой момент может быть растворено, разрушено или перестроено. Этот взгляд на физический мир подтверждается многими недавними научными экспериментами, связанными с физикой элементарных частиц. Упражнения, подобные «Медитации радуги», описанные ниже в данной книге, помогут нагл увидеть непостоянство природы вещей и ослабить нашу связь и зависимость от всего материального.
Памятование помогает нам также перестать навязывать проекции своих ошибочных идей и ценностей окружающему миру.
Нам постоянно кажется, что объекты в нём обладают собственным независимым существованием, даже если мы сами навязываем им некую форму или значение. Пока наш разум не будет совершенно чист, данные проекции могут казаться очень устойчивыми, поскольку и мы сами кажемся себе таковыми. Например, находясь в состоянии дремоты, мы можем испытать страх, волнение и другие ощущения, неотличимые от тех, которые имеем в состоянии бодрствования. Проснувшись же полностью, мы немедленно поймём, что все эти переживания не имеют такой же ценности, как если бы мы имели их в бодрствующем состоянии. Точно так же, по мере развития ума, те переживания, которые мы сейчас имеем в состоянии бодрствования, станут для нас менее значительными.
Вот почему развитый ум часто называется «пробуждённым», или свободным от сна неведения умом, который осознаёт непостоянство, лежащее в основе всех переживаний.
Другой известный пример иллюстрирует силу ментальной проекции или воображения. Увидев в слабо освещённой комнате кусок верёвки, мы можем легко принять её за змею и испугаться. Страх, испытываемый при этом, совершенно не отличается от того, который мы переживали бы, если бы это действительно была змея. Однако, как только мы поймём, что это всего лишь кусок верёвки, страх пропадает.
Вот пример того, как всё «плохое» или «хорошее» является целиком результатом нашей собственной проекции. Ведь в комнате нет ничего такого, чего можно было бы бояться. В данном примере наше воображение всего лишь приписывает образу определённые значения согласно нашим собственным проекциям. И чем более интенсивно это воображение работает, тем более сильными становятся эти проекции.
Повседневные переживания, даже если они кажутся прочными и реальными, сравнимы с магическим видением, театральным представлением или кинофильмом. Мы заключены в темницу нашей увлечённости этим спектаклем, поскольку не в состоянии увидеть, что вещи в своём непостоянстве подобны образам сновидения. Но по мере развития осознания мы начинаем понимать, какое великое множество ухищрений, трюков и специальных эффектов соединилось для того, чтобы возникло впечатление, будто все эти переживания реальны. Если бы мы смогли осознать это хоть на мгновение, то такое понимание сделало бы весь спектакль менее захватывающим, но и без того мы можем оценить богатство, драматизм и разнообразие происходящего. Тогда мы сможем увидеть, что наши положительные и отрицательные мысли и чувства — всего лишь игра ума. В результате возникает правильное чувство пропорции и перспективы, и мы перестаём теряться перед этим зрелищем. Тот же, кто не понимает истинной природы ума, навсегда останется очарованным иллюзией. Различие между состоянием просветления и неведением — это просто разница между способностью и неспособностью видеть и понимать.
Умение действовать в интересах каждого, то есть знание о том, как наиболее умело и своевременно прийти на помощь, в значительной степени зависит от способности человека выйти за пределы любого представления о мире как о чём-то фиксированном, твёрдом и вещественном. Коль скоро мы освободимся от этого ограничения, наше знание может расти вширь и вглубь. Например, если мы стоим на земле, то нам видно лишь ближайшие предметы; с крыши мы можем увидеть уже гораздо больше, а поднявшись на гору, — увидим множество крыш. С самолёта же нашему взору предстают огромные пространства и многие страны.