Этих событий давно уже со страстным нетерпением ждет народ. Скорее бы!
Канун большого дня
22. VIII, 23 ч. 20 м.
Сейчас, когда в разбитой минами хате на ближних подступах к Харькову пишутся эти строки, еще нельзя с полной уверенностью сказать: «Да, вот-вот мы вступим на площадь Дзержинского». На войне бывает всякое, и до утра обстановка может измениться. Все же весь фронт твердо надеется и верит, что это произойдет не позднее завтрашнего утра. У всех такое настроение, какое бывало у каждого из нас в канун Первого мая, — ждешь большого праздника и заранее предвкушаешь то огромное, радостное волнение, которое охватит тебя праздничным утром, когда загремят оркестры, взовьются флаги, грянет салют и миллионная толпа со всех концов Москвы хлынет к Красной площади.
И пусть мы сейчас мерзнем в этой полуразрушенной хате, пусть сырой, холодный ветер врывается в разбитые окна, пусть с воем проносятся над нами и гулко взрываются где-то неподалеку немецкие снаряды — пусть! Самое важное, самое главное — это то, что мы находимся сейчас в непосредственной близости от переднего края и что с рассветом можно будет двинуться вперед, в наш Харьков…
На чем основана эта уверенность воинов? Она родилась в итоге большого и напряженного боевого дня, который, судя по всему, был последним днем сражения за Харьков. И сейчас, кое-как разбирая при свете свечи прыгающие записи в блокноте и выстукивая эти строки на видавшей виды трофейной пишущей машинке, я стараюсь воспроизвести этот день час за часом, шаг за шагом. Быть может, когда-нибудь и эта запись найдет своих читателей.
6 часов утра. Заехали в штаб фронта, встретились с военными корреспондентами, которые осаждают работников оперативного отдела: «Скоро ли?..» Наиболее осведомленный, как всегда, «правдист» Полевой убежден, что скоро. Некоторые поспешно заготовляют проекты статей, руководствуясь вчерашними сводками и сегодняшними прогнозами. Один корреспондент, желая быть первым, даже заранее сдал корреспонденцию о взятии Харькова на узел связи и уговорил телеграфисток передать ее в Москву немедленно, как только он им позвонит и скажет: «Давайте!»
Мы после некоторых колебаний решили не отступать от установившейся традиции: писать только о том, что видим своими глазами. Водитель коробовского вездехода, который чувствовал себя совсем не плохо близ штаба фронта, где есть и горючее для машины и горячая пища по продовольственному аттестату, глубоко вздохнул, нажал на стартер и сказал: «Поехали». Беспокойные пассажиры попались ему!
9 часов. Стоим на лесной троне близ Пересечной: сбились с дороги. Злые от хронической бессонницы и поэтому переругавшиеся между собой Коробов и Ющенко ушли в разместившийся здесь штаб 18-го корпуса, чтобы разузнать, как проехать в Пятую танковую армию. Где-то совсем близко стреляют наши пушки. Бьют орудия большой мощности. В воздухе непрерывно висит наша авиация группами от 10 до 70 машин. Гитлеровцы хранят полное молчание. Но всякий раз, когда наши части поднимаются в атаку, они начинают огрызаться с упорством смертников. По-видимому, сюда брошена отборная эсэсовская часть, и ей приказано умереть, но не позволить нам отрезать Харьков от гитлеровских тылов.
10 часов. Наконец-то добрались до штаба Пятой танковой! Нас принимает гвардии полковник Краснов. Вот его рассказ — по-военному четкий и лаконичный:
— Вчера в четыре утра армия прибыла маршем на исходный рубеж. Противник, чувствуя надвигающуюся угрозу окружения, стремится всеми силами сохранить коридор, связывающий Харьков с юго-западом. Он вывел из Харькова и поставил на прикрытие фланга этой отдушины новые пехотные и артиллерийские части. В частности, вчера здесь появились новые части зенитной артиллерии. Они прикрывают линию Ольшаны — Старый Люботин — западная окраина Харькова. Правда, сегодня с утра количество тяжелой артиллерии у гитлеровцев здесь уменьшилось. Это говорит о том, что они все же оттягивают свои силы.
Вчера из района Курортная немцы сняли шесть противотанковых орудий, хотя они им крайне необходимы перед лицом наших танковых частей. Вслед за пушками ехали грузовики. В то же время здесь появилась немецкая пехота, она быстро Начала минировать подступы к высотам юго-западнее Пересечной. Наши накрыли их огнем. Однако противник все-таки укрепился на этих высотах. В садах и огородах засечены позиции немецкой артиллерии.