Рядом с Франко Беллини Полетт не узнавала себя. Так было всегда. Рядом с другими людьми она оставалась погруженной в себя, спокойной, уравновешенной и никогда – раздражительной, вспыльчивой и тем более агрессивной. Силы небесные, думала она, вспоминая, как набросилась на Франко, будто последняя истеричка. Он извлекал на свет все то худшее, что скрывалось в ее характере. Он заставлял ее чувствовать себя так, что ей казалось, что она может превратиться в некое подобие своей матери… Не это ли пугало ее больше всего?…
Полетт не помнила, как вышла из гостиницы и села в машину. Не заводя мотора, она невидящим взглядом уставилась в ветровое стекло. Картина того, что случилось шесть лет назад, до сих пор преследовала ее. А порой она даже сама вызывала ее из памяти, чтобы укрепиться в своем отвращении. Она не только выглядела как ее мать – Полетт с горечью обнаружила, что может и вести себя, как та. Именно это открытие в первую очередь терзало ее душу. Эта внутренняя слабость, эта способность забыть все… самообладание, верность, даже любовь… и желание полностью потерять контроль в объятиях мужчины.
Временами Полетт внушала себе, что должна быть благодарной судьбе за этот грязный эпизод с Франко. Тогда она поняла, что если не будет держать свои чувства в узде, не будет внимательно следить даже за своим рассудком, то легко может превратиться в шлюху. Если бы не шум за дверью, Франко бы не остановился, в этом она не сомневалась. Зов пола – это сила потрясающей мощи, если знаешь, что ты столь же слаб и уязвим, сколь слабой и уязвимой чувствовала себя Полетт. Малейшее послабление такому человеку, как Франко, – и все кончено. Ей просто невероятно повезло, что он не пытался целовать ее. Она бы не устояла!
Впрочем, кто мог предполагать, что она останется девственницей после почти шести лет замужества. Только сейчас она поняла всю бездну своей горечи. Никогда за все эти годы не тяготилась она своей невинностью. А вот сейчас… Знал бы Франко, то-то бы порадовался, с болью подумала Полетт, содрогнувшись от одной только мысли об этом. Да, он бы долго смеялся.
Придя в себя от горьких раздумий, Полетт обнаружила, что сидит, дрожа от холода, в промерзшем автомобиле с запотевшими стеклами. Она завела двигатель; где-то в глубине ее сознания рисовался образ Франко – такой, каким она видела его, выходя из номера гостиницы. Злой, высокомерный, угрюмый. Впрочем, какого черта ему горевать? Или он всерьез считал, что она примет его абсолютно оскорбительное предложение? Три месяца с Франко в постели чересчур суровое наказание за то, что она осмелилась выйти замуж за другого. Что за невероятная самовлюбленность! И тот крайне странный способ, которым он сделал это циничное предложение… В голове у Полетт снова застучало, напряжение стянуло тело стальной проволокой.
Сейчас уже слишком поздно ехать к отцу. А завтра утром ей первым делом следует быть у его порога, и если отец еще не повидал адвоката, то нужно проследить, чтобы он это сделал. В их жизни наступил кризис, но она знает, как вести себя во время кризисов. Кажется, уже много лет вся ее жизнь только и движется от одного кризиса к другому!
Полетт уже собиралась позвонить отцу, когда раздался звонок в дверь. Она заглянула в глазок и узнала широкую фигуру немолодого плотного человека за дверью.
– Доктор Марпл? – удивилась Полетт.
Тимоти Марпл был одним из давнишних друзей ее отца. Они с женой держали частную лечебницу.
– Я пытался тебе дозвониться, Полли, но не застал, – объяснил он.
– Что-нибудь… случилось? – запинаясь, спросила Полетт, с огромной тревогой всматриваясь в его озабоченное лицо.
– Твой отец пару дней побудет у нас, пока не оправится…
– Но почему… то есть, я полагаю, вы знаете, что произошло… но что с ним сейчас? – допытывалась Полетт.
Мистер Марпл тяжело вздохнул.
– Рональд вот уже несколько месяцев лечится от депрессии…
Она побледнела.
– Он мне не рассказывал…
– Он стал понемногу сходить с колеи сразу после того, как твоя мать умерла…
Полетт закрыла глаза и застонала. Четыре месяца назад они с отцом получили известие о том, что Линда Харрисон погибла в автомобильной катастрофе. С того дня, как она ушла, вплоть до ее смерти ни Полетт, ни ее отец не имели никакого контакта с Линдой. Мать не хотела с ними общаться. Она вычеркнула их обоих из своей жизни и начала новую жизнь за границей.