– Мне неприятен такой цинизм! – выпалила Полетт, чувствуя, что ее бьет дрожь.
– Почему?… Или ты еще не понимаешь, о чем может думать мужчина, оставаясь наедине с красивой женщиной?
Полетт начинала понимать. Франко буквально пожирал ее своими раскаленными золотистыми глазами, пылающими нескрываемым желанием. Полетт стала медленно отступать назад, пытаясь укрыться от него за столом.
– Франко… пожалуйста… не сегодня… то есть… – Кончиком языка она облизала губы. – То есть… ты ведь и сам не хочешь этого делать…
– Хочу! – Он наклонился и проделал влажным горячим языком по ее нижней губе тот же путь, что прежде проделал ее собственный. Опрокидывая лампу, Полетт отпрянула, будто он ударил ее. Сердце молотом стучало в груди.
Франко, казалось, не обратил внимания на разбитую лампу и схватил ее за руку прежде, чем та успела нагнуться, чтобы начать поднимать осколки.
– Я хочу принять душ! – воскликнула она с отчаянием.
– А может, ты, словно стыдливая девица, пожелаешь, чтобы я, пока ты приготовишься лечь, спустился вниз и покурил – хоть я и не курю? – резанул в ответ Франко.
– Да… прекрасная мысль, – гневно бросила она в ответ. – И может, если повезет, ты найдешь себе в баре шлюху – потому что, как видно, это единственный тип женщины, к которому ты привык! – закончила она, почти истерически выкрикивая слова.
Повисло напряженное молчание. Словно обжегшись, Франко отдернул руку.
– Ты считаешь, что я к тебе именно так и отношусь? – прошипел он с нескрываемой злобой.
– А ты как думал? – Вспышка гнева прошла, и Полетт почувствовала опустошение.
– У меня не было такого намерения, – взял себя в руки Франко.
Она тупо посмотрела на него. Во всем ее облике сквозило явное недоверие к его словам.
– Я спущусь, – сухо произнес Франко. – Надеюсь, что до моего возвращения ты не сбежишь отсюда и не напьешься до потери сознания.
– Не поняла?
– Кэри Грант и Дорис Дей… «Прикосновение норкового меха», – насмешливо пояснил Франко. – Ты не видела этого фильма?
– Боюсь, что нет, – натянуто ответила Полетт.
– Ничего страшного. У тебя и так отлично получается.
И он исчез. А она, даже не могла сообразить, как ей удалось этого добиться. Помассировав виски, Полетт направилась в спальню, покопалась в сумке, вытащила все необходимое и двинулась в ванную, даже не глядя на постель. Может, он и действительно подцепит в баре какую-нибудь девицу. Она была бы только рада.
Что и говорить, Франко был необычайно красив. Забавно, что она столько лет пыталась не замечать его мужской привлекательности. Равно как и многого другого. Невероятного возбуждения, которое он вызывал в ней. Мгновенных неуловимых перемен его настроения. Полетт старалась не вспоминать о том вечере, что произошел шесть лет назад. Того смятения, страсти, потрясающего наслаждения, возникающего от прикосновения его губ и рук, ласкающих ее тело. Кожа запылала, и на минуту она томно прикрыла глаза. Она и не могла представить, что тот эпизод мог оказать на Франко какое-то особое воздействие.
Но, как видно, все было именно так. Иначе отчего же он с таким нетерпением и упорством стремится затащить ее в постель? Но опять же, по его понятиям, ничего особенного в тот злополучный вечер не произошло. Немного горячих ласк, слегка помятая одежда. Но их близость не дошла до своего естественного завершения. Франко не мог торжествовать победу…
Приняв ванну, Полетт забралась в огромную постель, с ног до головы укуталась роскошным шелковым одеялом. Слезы наполнили ее глаза и медленно стекали по щекам на подушку. Это же сущий фарс… все, что сейчас происходит. «Ты ведь не лишена опыта», – со смехом заявил ей Франко. Рыдание вдруг сотрясло ее тело. О Боже, какое унижение! Шесть лет назад Полетт честно верила, что абсолютно безразлична к мужским ласкам. Арманд ограничивался нечастыми, да к тому же весьма целомудренными поцелуями. Он никогда не просил о большем. И Полетт решила, что в этом они как нельзя более подходят друг другу. До свадьбы секс не играл в их отношениях никакой роли, и она гордилась тем фактом, уверенная, что связь их строится на душевной близости, то есть на гораздо более прочных основах, нежели те, что соединяют людей в минуты страсти.
Поэтому какая-то пугающая ирония содержалась в том, что Франко выявил тогда в ней столь невыносимую страсть. Полетт растерялась, не зная, как совладать с собою. Встреча с мужчиной, который не мог отвести от нее голодных глаз, который пользовался малейшим поводом, чтобы прикоснуться к ней, от взгляда которого она моментально краснела, принесла Полетт совершенно новые ощущения.