Да… Франко хотел ее. А вот Арманд – нет. Безобразно напившийся в день их свадьбы и продолжавший пить весь медовый месяц на Карибском море, Арманд ни разу даже не пытался исполнить свой супружеский долг.
Полетт чувствовала себя, словно в аду, полагая, что его пьянство и отсутствие интереса к ней призваны служить ей наказанием за бесстыдное поведение с Франко Беллини. Ночь за ночью она терзалась, веря, что пожинает заслуженные ею плоды и что обида Арманда столь велика, что тот даже не может заставить себя прикоснуться к ней.
А с кем поговоришь о вещах столь личных и интимных? Арманд отказывался разговаривать на эту щекотливую тему, прятался в свою раковину, словно улитка, когда она пыталась начать сама, а пару раз даже исчезал на несколько дней, лишь бы избежать обсуждения этого предмета. Лучший друг превратился в угрюмого чужака. Полетт с ее неопытностью потребовалась масса времени, чтобы понять наконец, что Арманд просто не испытывает к ней того влечения, которое мужчина должен испытывать к женщине, и что, если она смирится с подобным положением вещей, он будет вполне счастлив жить в этом неестественном браке и вновь сможет стать ее другом…
Сейчас, засыпая, Полетт размышляла, долго ли еще некурящий Франко станет оставаться внизу и не сожалеет ли он уже об их соглашении, пока наконец, невзирая на треволнения дня, не погрузилась в глубокий сон.
Она была бы потрясена, если бы обнаружила, с какой нежностью смотрел на нее Франко, когда поднялся в номер.
4
В ту ночь Полетт не снилось ничего. Великолепно выспавшись, она наконец открыла глаза. Всего в нескольких дюймах от нее возлежал Франко. Золотистые глаза насмешливо смотрели на ее испуганное лицо. Хорошее настроение сняло как рукой.
– Не припоминаю, чтобы прежде хоть одна женщина заснула, ожидая меня. Ты можешь подорвать веру в мою неотразимость…
Изобразив на лице широкую улыбку, Полетт села в постели.
– Господи, сколько же времени? – воскликнула она. – Почему же ты меня не разбудил?
Франко одарил ее лучезарной улыбкой, что совершенно изменило слегка суровые мужественные черты его лица. Прежде чем Полетт успела уклониться, он запустил руку в ниспадающие пряди ее серебристых волос.
– Не волнуйся. Мы еще наверстаем упущенное. И ты не останешься без завтрака, даже если будешь спать допоздна. И почему только я назвал тебя глупой?
Затаив дыхание, Полетт попыталась отодвинуться.
– Думай что хочешь.
– Да, ты прошлой ночью переплюнула Дорис Дей, – со снисходительным одобрением продолжил Франко. – Обвела меня вокруг пальца. Я вышел отсюда, чувствуя себя этакой помесью похотливого, но неопытного подростка и сексуального маньяка.
– Не в бровь, а в глаз…
Свободной ладонью Франко коснулся ее щеки, испытующий взгляд застыл на ее огромных фиалковых глазах.
– А ты залезла в постель и заснула как убитая. Когда ты спишь и волосы стекают по подушке, ты выглядишь шестнадцатилетней. И невероятно невинной… Как принцесса из сказки! В тот день, когда мы впервые встретились и ты лежала на мостовой в белом летнем платье с кружевным воротничком, ты выглядела так же. Потом ты открыла глаза, и они были словно анютины глазки, омытые дождем… Представь себе, я никогда в жизни прежде не хотел ни одной женщины так, как я хотел тебя тогда!
Его низкий, чуть хрипловатый голос обладал удивительной гипнотической силой, заставившей Полетт затрепетать. Его мягкая ладонь согревала ей щеку, и пушистые ресницы ее опустились, скрывая внезапное смущение.
– Прежде мне никогда не приходилось бороться за женщину… но я люблю, когда мне бросают вызов, а ты мастерски делала это своими холодными улыбочками и ледяными взглядами, – продолжал Франко. – Впрочем, я знал, что это не настоящая Полетт. Это лишь игра, обман.
– Нет! – возразила Полетт нетвердо. – Ты видел то, чего не было в действительности, женщину, которую ты сам создал в своем воображении, которая никогда не существовала нигде, кроме как в твоих буйных фантазиях!
– Она реально существовала в этой постели. Она во плоти пришла в мои объятия. Страстная, бесстрашная, неотразимая. И я хочу, чтобы ты вернулась сюда такой же.
Резким движением Полетт пыталась отдернуть голову, но Франко не позволил ей увернуться от своих рук. Ее взгляд столкнулся с его внезапно потемневшими глазами, и узкие холеные пальцы снова коснулись ее щеки.
– Ну ты и упрямая, – раздраженно проговорил он.
– А ты самовлюбленный болван! И ты не получишь от меня того, чего хочешь. Я, как и обещала, сыграю роль твоей невесты, но роль моя будет кончаться у порога спальни! – крикнула Полетт вне себя от ярости.
– Черта с два, – кратко известил Франко.
– Хочешь вкусить запретного плода? – с жаром воскликнула она. – Что ж, попробуй!
Она вырвалась из его рук, повалилась навзничь на постель и произнесла:
– Ну, так чего же ты ждешь?
Он склонил к ней свою голову. Тело ее напряглось, дыхание замерло, а в глазах пылали вызов и презрение. Он не получит от этого никакого наслаждения, пообещала Полетт себе. Если ему доставляет удовольствие заниматься любовью с неподвижным бревном, пусть пытается.
Жаркие губы коснулись ее шеи, темная голова заслонила свет, жесткие руки грубо сжали ее плечи. Жар пронзил ее насквозь, словно раскаленная докрасна проволока, и в последней попытке разъединить их тела Полетт с неистовством вцепилась в его запястья.
Но Франко не отпускал ее. Сжав кулаки, Полетт заколотила ими по его спине. В ответ он стремительным движением захватил ее руки и распластал их по постели. Густая, обволакивающая тьма манила Полетт к себе, и она понимала, в чем причина этого зова, но пыталась побороть его, вновь овладеть дыханием и восстановить контроль над собою.
Но ее собственное тело предавало Полетт. Оно жаждало его прикосновений. Соски стали твердыми и болезненно чувствительными, бедра самопроизвольно раздвинулись. Каждая клеточка ее тела трепетала в ожидании его ласк. Страсть закружилась в ней опьяняющим вихрем, когда Франко проник языком сквозь ее зубы и коснулся ее языка. Руки Полетт впились в его черные шелковистые волосы, она ответила на поцелуй горячо и призывно и, извиваясь, прижала к себе тело Франко.
– Пожалуйста… – задыхаясь, произнесла она, забывая обо всем на свете, кроме зова своего жаждущего ласк тела.
– Ты просишь меня? – овевая горячим дыханием ее щеку, хрипло прошептал Франко.
– Нет!… – Она дрожала, прижимаясь к нему.
– Ответь честно. – Его горячие губы нащупали какую-то невероятно чувствительную точку у нее возле уха, отчего по всему ее телу разлилась новая волна горячего непреодолимого желания.
– Продолжай! – Она не могла узнать собственного голоса.
И вдруг все кончилось. Франко лениво откинулся на подушки и, полуприкрыв глаза, посмотрел на нее холодно и равнодушно. Совершенно сбитая с толку, Полетт изумленно уставилась на него, не понимая, не осознавая ничего, кроме болезненной жажды, не покидающей ее возбужденного тела.
– Никогда больше не смей заявлять, будто не хочешь меня, – тихо прошипел Франко, продолжая глядеть на нее все так же холодно и отрешенно. – Я умею заставить тебя хотеть. Ты очень чувственная женщина. Ты создана для страсти…
Слишком поздно сообразив, что произошло, совершенно подавленная, Полетт стыдливо натянула простыню на свое полуобнаженное тело.
– Нет, – затравленно проговорила она, потрясенная цинизмом его слов.
– Да! Шесть лет назад я мог зажечь тебя одним лишь взглядом.
– Это ложь!
– Твоя кожа начинала пылать, глаза загорались, и ты начинала вертеться на стуле, будто кошка на раскаленных угольях. Ты хотела меня тогда… ты просто не желала признаваться себе в этом.