– И что, так будет продолжаться вечно? – прошипела Полетт. Ее внезапно охватило отчаяние.
– Нет, но потребуется некоторое время, пока все не утрясется. Карлос держал финансовые дела в строгом секрете. Он верил лишь в то, к чему прикасались только его собственные пальцы. И до смертного одра работал по двенадцать часов в день, – сообщил Франко. – Он все же надеялся, что у него впереди еще масса времени для завершения дел.
Произнесено это было таким официальным тоном, что Полетт уже начала сомневаться в существовании прежнего Франко. Перед ее лицом предстал истый сын Карлоса Мендосы, повторяющий покойного отца каждым своим словом, каждым жестом. И найдется ли в его новой жизни место для нее?
Внезапно Полетт обнаружила, что осталась наедине с Бонни. Лоредана скрылась в своих апартаментах. А Полетт крайне хотелось, чтобы именно Бонни убралась к себе.
– Неважно же вы выглядите, – вздохнула прекрасная вдова, глядя в потускневшие глаза Полетт. – Вам бы следовало пойти поспать, милая.
Плотно сжав губы, Полетт бросила ненавидящий взгляд на только что, казалось бы, убитую горем женщину.
– Вам мерещится то, чего нет и в помине, – зло ответила она.
– Вы ведь хотите, чтобы я побыстрее убралась, верно? – с усмешкой спросила Бонни. – Только я никуда не собираюсь убираться. Не дождешься, милочка! Мы с тобой одна пара – ты да я, – продолжая нагло улыбаться, объявила Бонни. – Мне тоже некуда идти. Карлос не оставил мне ни пенни. Так что нынче я завишу лишь от Франко. А он не посмеет выгнать меня прочь.
Лицо Полетт запылало.
– Вы все же надеетесь урвать лакомый кусок от чужого состояния?
– Спросите у Франко, хочет ли он, чтобы я уезжала, – невозмутимо проворковала Бонни. – И узнаете, что подобного желания у него даже и не возникало. Ему необходимо, чтобы я была рядом. Он же все время проводит со мною. Или вы этого не заметили? Немного времени пройдет, прежде чем он осознает, какие чувства испытывает ко мне…
– Я не хочу слышать больше ни единого вашего слова! – оборвала ее Полетт.
– Но ведь это же правда. Вам неугодно взглянуть ей в лицо, но поймите, что Франко лишь воспользовался вами. И пострадали от этого тоже лишь вы. Не я. Я-то знала условия игры. Я знала Франко.
– Перестаньте нести вздор!
– Он женился на вас, дабы доставить удовольствие Карлосу. Но теперь Карлос мертв – и вы его сыну больше не нужны. Ведь это так просто.
– Франко вас вовсе не любит! – крикнула Полетт.
– Но он меня хочет, – возразила Бонни, одарив ее победной улыбкой. – А разве этого недостаточно, как вы полагаете?
Полетт выскочила из комнаты. Она не собиралась больше спорить с Бонни, тем самым предоставляя той возможность упиваться своими нелепыми претензиями. Ведь эти претензии были на самом деле нелепы! Франко же сам сообщил ей, что не испытывает ни малейшего влечения к той женщине. Полетт нетвердым шагом вошла в спальню. Она была страшно расстроена – и не стоило этого отрицать. Отчего Бонни так уверена в своих чарах? Неужели что-то и впрямь изменилось? Ведь в ту ночь, когда Бонни напилась, ее отнюдь не преисполняли подобные чувства.
Господи, да о чем же она думает? Неужели все это правда? После сладких ночей любви и нежных признаний? Полетт до мельчайших подробностей вспомнила их свадебную ночь – и не смогла поверить, что все это было лишь притворством…
Франко, как и обещал, появился к полуночи у ее постели. Она присела, голодными глазами наблюдая, как тот раздевается возле ее кровати. Но внутри себя ощущала лишь холод, оскорбленная тем, что только ночная мгла и позывы возбужденного тела привели к ней Франко.
– Это правда, что Бонни остается? – спросила Полетт наконец – не могла не спросить, потому что ей просто необходимо было знать об этом.
Молчание затянулось. Сердце Полетт забилось сильнее.
– Да, на какое-то время, – сухо ответил Франко.
Полетт глубоко вздохнула.
– Я, конечно, не предлагаю тебе немедленно выкинуть ее прочь… но ведь у твоего отца есть и другие дома.
Глаза Франко недобро сузились, губы сжались.
– До поры до времени она останется здесь.
Полетт все же решила продолжить.
– Стало быть, ты ожидаешь, что я буду жить под одной крышей с женщиной, утверждающей, будто у тебя с нею роман, и которой безразлично то, как к подобным утверждениям отнесутся окружающие? Не слишком ли много ты от меня хочешь… Или есть какая-то особая причина, ради которой мне следует ее терпеть?
– Dio! – прорычал Франко, внезапно теряя терпение. – Не успели мы положить отца в гроб…
– Где Бонни очень хотела его увидеть, – жестоко продолжила Полетт.
Глаза ее мужа бешено сверкнули.
– Как и каждый человек, она со злости может ляпнуть то, чего вовсе не желает.
– Да, она чертовски хорошая актриса, – заметила в ответ Полетт. – И играет тобою, будто рыбкой на крючке.
– В данный момент я отвечаю за судьбу Бонни, – со злостью прорычал Франко. – Она вдова моего отца. И если я выброшу ее прочь, то куда ей деваться? Я так поступать не собираюсь. У нее столько же прав находиться здесь, как и у тебя. Будущее ее пугает. И поэтому она так зависит от меня.
– А тебе это ужасно приятно, – продолжала Полетт. – Сексапильный мужик и хрупкая дамочка, повинующаяся каждому его слову. Когда рядом с тобою Бонни, ты немедленно начинаешь ощущать себя повелителем чуть ли не целого мира!
– Знаешь, чего я в тебе не люблю? Того, что ты страшно ревнива! Бонни, по крайней мере, знает, когда ей следует заткнуться. – Полетт побледнела и растерянно захлопала ресницами. – Сегодня ночью я ожидал от тебя нежности…
– Секса, – уточнила Полетт, с вызовом глядя в его красивое лицо.
– А почему бы и нет? И секса тоже. Ты же моя жена, – согласился Франко. – Спать со мной – твоя супружеская обязанность!
Господи, так вот что означает для него супружество! Лишь возможность обладать ее телом!
– Ты мне отвратителен! – закричала Полетт.
– Значит, ты не возражаешь, если я пойду к той, которая считает иначе? – словно ножом отрезал Франко и, выскочив из спальни, с такой силой хлопнул дверью, что та лишь чудом не слетела с петель.
Невозможно, чтобы он на самом деле поверил ей… Ведь она же безумно любит его! Неужели он не понимает?…
Полетт выскользнула из постели и прокралась в коридор. Хотя все вокруг было залито ярким электрическим светом, повсюду царила тишина. Полетт быстро сообразила, что не может заглядывать в каждую спальню, выискивая там Франко. Не может быть, чтобы он пошел к Бонни! Она спустилась вниз по центральной лестнице и обнаружила льющийся из-под дверей библиотеки свет.
Полетт и представить себе не могла, что увидит, когда, осторожно повернув ручку и приотворив дверь, заглянула внутрь. Открывшаяся перед нею картина повергла ее в глубокий шок. В ушах ее зашумело, и на секунду ей показалось, что она сейчас грохнется в обморок.
Взору ее предстал Франко, лежащий на диване и прижимающий к себе Бонни. Пара эта являла собою пасторальную картинку из жизни влюбленных пастушков. Роскошные рыжие волосы Бонни разметались по подушкам дивана.
Позже Полетт не могла вспомнить, как выскочила из библиотеки, как понеслась вверх по лестнице. В памяти ее запечатлелась ужасающая картина, представляющая пару, внезапно пришедшую в себя и пораженно уставившуюся на ее напряженно застывшую в дверях фигуру. Полетт влетела в спальню, захлопнула за собой дверь и схватила телефонную трубку.
– Подгоните машину к подъезду. Я немедленно отправляюсь в аэропорт. Мистер Беллини спит. Так что не нужно его беспокоить.
С губ Полетт чуть не сорвался истерический смех, когда она вспомнила, как удивленно вскинули Франко и Бонни головы, увидев ее в дверном проеме. Мирно заниматься прелюбодеянием в день похорон? Да как это возможно? В какую дикую историю она попала!