Неужели эта пытка никогда не кончится?
Похоже, она только началась. С каждым следующим предметом одежды страдания Ронуэн усиливались. Туника была тяжелой и теплой, согретой его телом. Джаспер стоял неподвижно, с полуприкрытыми глазами, на лице застыло страдальческое выражение. К счастью, он избавил ее от необходимости просить его наклониться, поскольку она не смогла бы произнести ни слова. Он сам поднял руки и наклонился так низко, что она без труда сняла с него тунику.
Туника была теплой, а камиза горячей и влажной. Хуже всего было то, что, возясь с завязками, Ронуэн почувствовала знакомый запах — лошадей, кожи и пота. Запах мужчины. Взявшись за подол свободной льняной камизы, девушка почувствовала, что у нее дрожат не только руки, но и все тело. Боже правый, она вовсе не была уверена, что сможет заниматься делами, видя его обнаженный торс.
— Нет, сначала сапоги, — подсказала Джослин.
Ронуэн облегченно вздохнула и опустила голову, чтобы никто не видел, как она покраснела.
— Сядь, — хрипло проговорила она.
— Садитесь, пожалуйста, — снова подсказала Джослин.
— Садитесь, пожалуйста, — эхом повторила Ронуэн, искренне удивившись, что еще может говорить.
Он сел на трехногую скамеечку возле ванны, покосился на Ронуэн, и взгляды их встретились. Именно в этот миг, столь мимолетный, что, возможно, ей только почудилось, она заметила в его глазах жгучее желание, прорвавшееся сквозь защиту, которую он выстроил. Она его увидела совершенно отчетливо, хотя Джаспер тут же смущенно заморгал и отвел глаза. Ронуэн могла дать голову на отсечение, что не ошиблась. Возможно, он ненавидит ее, но в то же время желает.
Девушка опустилась на колени и сосредоточилась на его высоких кожаных сапогах. Сердце билось где-то в горле… или в ушах. Джаспер чувствовал то же самое и, так же как она, изо всех сил старался побороть сжигавшее его изнутри желание. Если бы не настойчивое вмешательство Джослин, они не оказались бы в такой ужасной ситуации. Тем не менее следовало признать очевидный факт: желание существовало и было обоюдным. Винить в этом только Джослин было бы смешно.
Ронуэн титаническим усилием воли приняла невозмутимый вид и взялась за один сапог.
— Возможно, сапог я сниму сам, — пробормотал Джаспер.
— Нет, — громко произнесла Джослин, продолжавшая сидеть на скамье у огня. — Пусть она все сделает сама. Ей необходимо научиться прислуживать знатному господину.
— Зачем? — удивился Джаспер. — С какой стати она будет прислуживать знатным господам?
Он встал и прошел мимо Ронуэн к очагу — поближе к Джослин.
Ронуэн опустила голову и глубоко вздохнула. Что ж, она получила небольшую передышку. Но не тут-то было.
— Сам подумай, Джаспер! — воскликнула Джослин. — Какое будущее ждет женщину, у которой нет никакого состояния. У Ронуэн нет и отца, который позаботился бы о ней, поэтому она должна благодарить Бога, если ей кто-нибудь сделает предложение. А если такого мужчины не найдется? Без мужа ее выбор крайне ограничен. Она может поискать место в церкви, надеясь, что один из святых орденов примет женщину, у которой нет ни пенни, или наняться на работу в богатую семью.
Она проигнорировала испуганный писк Ронуэн и продолжила свою гневную тираду.
— По крайней мере она все это понимает. Ее заключение в Роузклиффе дает отличную возможность обзавестись необходимыми для такой работы знаниями. А поскольку никто из нас не может предсказать, что ее ждет в будущем, вполне разумно, пока она здесь, получить как можно больше полезных навыков.
Джослин сверлила Джаспера взглядом.
— Тебе необходима ванна. Она должна научиться купать, мужчину. Значит, сядь и дай ей возможность делать свое дело.
Глаза Ронуэн заметались между Джослин, обладавшей воистину железной волей, и разъяренным Джаспером. Он, конечно, выиграет это сражение, потому что Джослин вряд ли сможет заставить его мыться, если он не захочет.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, потом Джослин тихо выругалась по-валлийски и крикнула:
— Ладно, тогда позовем на помощь кого-нибудь другого. Гэвин, пошли за сэром Луисом.
Мальчик наблюдал за перепалкой взрослых с нескрываемым интересом, но, услышав приказ Джослин, вскочил.
— Да, мама!
И он ринулся к двери.
— Стой! — воскликнул Джаспер. — Стой, Гэвин!
Джослин скрестила руки на груди и выгнула брови.
— Итак, или ты, или сэр Луис. Желательно, чтобы ты принял решение раньше, чем остынет вода. — Скосив глаза на Ронуэн, она объяснила: — Сэр Луис — хозяин конюшен.
— Хочешь сказать, что он похотливый старый козел, — прорычал Джаспер.
— Об этом мне ничего не известно, — заявила Джослин.
— Ад и проклятие!
— Не смей ругаться в присутствии детей! — прикрикнула Джослин и закрыла ладонями ушки Гвендолин.
Она взглянула на сына, неуверенно топтавшегося у двери, и сказала:
— Ты свободен, Гэвин. Ясно, что сегодня ты ничему путному не научишься у своего дяди. Возьми с собой сестру. Отведи ее в детскую.
Гэвин поспешил выполнить приказ матери. Он был готов делать что угодно, только бы находиться как можно дальше от ненавистной ванны. Когда за детьми закрылась дверь, Джослин снова устремила взгляд на Ронуэн и Джаспера.
— Итак, мы продолжаем.
Ронуэн ждала, прикусив нижнюю губу. В конце концов Джаспер сел, и она снова подступила к нему. Взяв один сапог, она стянула его, затем повторила ту же операцию с другим. Нужно делать энергичные движения, сказала она себе, как при стирке белья или взбивании масла. Это такая же работа, как любая другая.
Легко сказать. Сделать намного сложнее. А то и вовсе невозможно, решила Ронуэн, снимая с Джаспера чулки. Икры его ног были стройными и мускулистыми, лодыжки твердыми и тонкими. Даже его ступни восхитили, можно сказать — заворожили, девушку. Они были большие и идеальной формы.
Ронуэн стащила с его ноги второй чулок и бросила в изрядно выросшую кучу грязной одежды. Судя по всему, она все-таки лишилась рассудка. Больше ничем нельзя объяснить столь извращенную реакцию на ступни мужчины. Подумаешь, ступни! Нет, ей надо как можно скорее покончить с этой невыносимой процедурой, пока она не рехнулась окончательно.
Ронуэн потянула вверх подол камизы, и когда Джаспер поднял руки, сняла ее через голову. Она упорно не поднимала глаз, но всем своим существом чувствовала его наготу. Теперь одежда скрывает только его бедра и верхнюю часть ног.
— Встань, — резко сказала она и поспешно добавила, как учила Джослин: — Будь добр.
Неужели это никогда не кончится?
Джаспер встал. Ронуэн подняла глаза, намереваясь всего лишь посмотреть, где находятся завязки брэ. Она увидела широкую мускулистую грудь и гладкий плоский живот. Полоса темных курчавых волос шла по груди вниз, резко сужалась на животе и исчезала под брэ, там, где отчетливо виднелась изрядная выпуклость.
Ее глаза метнулись вверх и случайно встретили его взгляд. Ронуэн лишилась остатков самообладания. Дрожащими руками она потянулась к завязкам брэ, но ее обычно ловкие пальцы внезапно стали неуклюжими. Ей потребовалось время, чтобы развязать узел, но потом она слишком сильно дернула за шнурок и брэ соскользнули с бедер Джаспера на пол.
Ронуэн отвела глаза, но недостаточно быстро. Она слышала, как Джослин ворошит дрова в очаге, как выругался Джаспер, убирая последнюю деталь одежды — лоскут. Раздался громкий всплеск, когда он залез в ванну, а когда сел — вода полилась через край. Но несчастная девушка не могла заставить себя повернуться.
Вместо этого она рассматривала расстеленный по полу тростник и пыталась припомнить инструкции Джослин, в какой пропорции следует смешивать сухую солому с ароматическими травами. Она заметила небольшой котелок с медленно кипящими травами и мысленно повторила состав сбора: кедровая кора, сухие лепестки роз и мята. Но ее отчаянные попытки отвлечься были тщетными. Она могла думать только об одном: Джаспер сидит перед ней в ванне обнаженный.