Ронуэн вгляделась в серьезное лицо девочки.
— Ты умна не по годам, как я посмотрю. Впрочем, ладно. Я расскажу тебе о моих подозрениях. Все — и англичане, и валлийцы — знают, что Ламонт не тот человек, которому можно доверять. Он жесток и жаден. Джаспер и твоя мама, конечно, тоже это знают. Если Ламонт прислал сюда людей, значит, это нужно ему, и никому больше.
Глаза Изольды округлились.
— Чтобы они шпионили за нами?
— Возможно. Но ты не должна бояться, Изольда. Джаспер не допустит, чтобы с тобой случилась беда.
Девочка заулыбалась.
— Он чудесный, правда? Храбрый, красивый и немножко забавный.
Ронуэн с трудом сосредоточилась на пряже. Да, да… И храбрый… и красивый… Ронуэн знала это и без Изольды.
— Я знаю, что ты его любишь, — заявила девочка.
Ронуэн уронила веретено, которое покатилось по полу, разматывая шерсть.
— Что за глупости! — с притворным возмущением воскликнула она, поспешно наклонившись за веретеном.
— Все в порядке, я больше не сержусь. Я знаю, что не смогу выйти замуж за родного дядю. Церковь не позволит.
— Я думаю… Мне кажется, ты путаешь свои чувства к нему с моими, — сказала Ронуэн, но замечания девочки встревожили ее. — Ты любишь его. А я… я просто думаю, что он… Он мой тюремщик, — закончила она со злостью. — А Роузклифф — моя тюрьма.
Она снова взглянула на девочку, держа в руках веретено. Между ними протянулась тонкая шерстяная нить.
— Я пытаюсь провести с пользой время, пока нахожусь здесь, Изольда, вот и все. Он не сможет удерживать меня здесь всегда. Когда-нибудь я буду свободна и смогу отсюда уйти.
Она намотала остаток нити на руки Изольды.
— Ну вот и все. Отнеси этот моток — и все остальные — вниз маме. Она будет их красить. А я уберу веретено и приведу в порядок комнату.
Изольда нехотя встала, хмуро глядя на аккуратное кольцо шерсти, которое держала в руках.
— Я тебя не понимаю, Ронуэн. Ты должна быть счастлива, что нравишься Джасперу.
Ответа у Ронуэн не было, по крайней мере такого, какой можно было дать ребенку. Пришлось прибегнуть к самому безопасному:
— Ты еще слишком мала, чтобы понимать такие вещи.
— Вовсе нет! — взвилась Изольда.
Ронуэн поспешно вышла из комнаты, раньше, чем Изольда успела продолжить свою мысль. Что мог ребенок понимать во взаимоотношениях взрослых?
Пришлось признать, что очень многое. «Девочка знает, что ты влюблена в Джаспера. Она достаточно умна и наблюдательна, чтобы распознать это».
— Bendigedig! — выругалась Ронуэн.
Все просто замечательно. Если ей не удастся ночью сбежать, она точно свихнется.
Впрочем, свихнется она значительно раньше, потому что, сбегая по лестнице, едва не налетела на Джаспера, который поднимался наверх.
Они остановились друг напротив друга, и сердце Ронуэн снова тревожно забилось. Все-таки этот англичанин дьявольски красив. На нем была серая туника поверх ослепительно белой рубашки, и это сочетание усиливало серый цвет его глаз. Он стоял на две ступеньки ниже — так их лица были на одном уровне — и хмуро смотрел на нее.
Джаспер выглядел усталым, словно после бессонной ночи, и хотя Ронуэн сама почти не спала ночью, ее первым побуждением было поддержать его, заставить улыбнуться. Она благоразумно подавила этот порыв.
— Если ты ищешь Изольду, она…
— Я не ищу Изольду.
Между ними повисло напряжение, острое как кинжал. От него тоскливо ныло сердце. Ронуэн растерянно оглянулась, потом опустила глаза на веретено, которое все еще держала в руке.
— Ой, я забыла убрать это на место.
Но когда она повернулась и побежала вверх по лестнице, Джаспер пошел за ней.
— Подожди, я хочу с тобой поговорить.
Поговорить с ней? О чем? Ронуэн не хотелось с ним говорить. Она ускорила шаги. Изольда где-то здесь, она станет буфером, так необходимым между ней и Джаспером.
На площадке он поймал ее за руку и заставил остановиться.
— Ронуэн, подожди.
Она высвободила руку и резко повернулась к нему, дрожа от сдерживаемых эмоций.
— Уходи, Джаспер. Я не хочу оставаться с тобой наедине.
— Почему?
— Как почему? Да потому… потому…
Она судорожно сглотнула, отчаянно пытаясь придумать правдоподобную причину. В конце концов она сказала полуправду:
— Ты как-то умеешь заставить женщину позабыть о здравом смысле. И гордишься этим. А я стараюсь вести себя разумно, и для этого должна держаться от тебя подальше. Куда запропастилась Изольда?
— Ты тоже весьма успешно лишаешь меня здравого смысла, — сообщил Джаспер и шагнул к ней. — Но когда тебя нет, я становлюсь полным идиотом. — Еще один шаг. — Зато когда ты рядом, все мои чувства обостряются. Например чувство осязания — я хочу касаться шелка твоих волос, бархата кожи.
Ронуэн округлила глаза.
— Чувство обоняния, — продолжил Джаспер. — Ты пахнешь цветами, лесом и женщиной.
Сердце Ронуэн билось уже раза в три быстрее, чем обычно, и странно ныло.
— Мое чувство вкуса. — Он уже подошел вплотную. — Я хочу снова попробовать тебя.
Ронуэн в панике попятилась и отчаянно замотала головой.
— Нет-нет, ты не должен говорить мне такие вещи.
— Почему? Это правда, — сказал Джаспер и снова сократил расстояние между ними.
— Потому что… на самом деле ты хочешь вовсе не поговорить со мной. Ты желаешь большего.
Их взгляды встретились. Его глаза были темными и зовущими, а ее… Ронуэн даже думать не хотелось, какую правду могли открыть Джасперу ее глаза. Он был так близко, и хотя не коснулся ее, она, казалось, чувствовала тепло его тела. Ее сознание мутилось. Она готова была сдаться.
Он уперся руками в дверь, и девушка оказалась в ловушке его сильных рук. После этого он медленно выдохнул.
— Нет, ты ошибаешься, — тихо сказал он. — Хотя я действительно хочу большего, Ронуэн, на этот раз ограничусь только разговором.
Разговором? Он пришел не для того, чтобы соблазнить ее? Если это правда, она еще большая идиотка, чем думает. Даже когда он хочет только поговорить, она изнывает от желания. Ее лицо зарделось от унижения. Что же она станет делать, когда он действительно захочет соблазнить ее?
— О чем ты хочешь со мной поговорить?
Джаспер сделал пару шагов назад и огляделся. Неужели он краснеет? Что, черт возьми, все это значит?
Он прочистил горло, и ее любопытство возросло. Однако когда он заговорил, яснее не стало.
— Я знаю от Джослин, что твоего отца нет в живых. Существует ли другой мужчина — может быть, дядя или отчим, — который о тебе заботится?
Ронуэн ушам своим не верила.
— У меня есть отчим, но ко мне он не имеет никакого отношения.
— А как насчет твоей матери?
— Чего ты хочешь, Джаспер? — спросила Ронуэн и вдруг открыла рот от удивления. — Ты хочешь получить за меня выкуп?
— Проклятие! — Он обеими руками взъерошил волосы. — Я имею в виду вовсе не выкуп, а женитьбу. С кем я должен об этом поговорить?
Ронуэн лишилась дара речи. Вопрос был слишком невероятным, противоречившим всякой логике, чтобы у нее нашелся ответ. Вместо этого она тонким голоском спросила.
— За кого ты хочешь выдать меня замуж?
Джаспер взглянул на нее как на безумную.
— Как за кого? За меня, конечно! — Потом он нахмурился. — Как следует подумай, прежде чем отказать мне, женщина. Тебе будет хорошо в Роузклиффе. Джослин будет счастлива, а я… — Он сделал паузу и скрестил руки на груди. — Я буду хорошим мужем, таким же хорошим, как ты — хорошей женой.
Последнее заявление, как подозревала Ронуэн, не было комплиментом, но она не обиделась. Ее потрясло неожиданное предложение.
— Почему? — пролепетала она. — Почему ты хочешь, чтобы мы поженились?
Мужчина окинул ее ласковым, чуть насмешливым взглядом, и по телу Ронуэн пробежала дрожь.
— Думаю, мы подходим друг другу.
Теперь настала ее очередь краснеть.