— Да! — вырвалось у меня.
— Что… да? — еще сильнее растерялся Ром.
— Я согласна.
— Согласна с чем?
— Э-э… — теперь растерялась и я. Действительно, с чем я соглашаться собираюсь-то? — Со всем… что ты предложишь.
— А если предложение будет… неприличного характера? — в голубых глазах появились смешинки.
— Тогда я оценю степень неприличности, всенепременно обдумаю его на досуге и сообщу тебе о своем решении, — заверила я.
— И насколько по современным меркам может быть неприличным предложение ухаживать за понравившейся молодой дамой?
— Смотря с какими целями ухаживать… но я все равно согласна.
— И не будешь обдумывать? — Ром склонился ко мне, и сердце сжалось в сладком предвкушении, словно в первый раз.
— Не буду, — я чуть-чуть подалась навстречу.
Первый поцелуй и впрямь вышел каким-то по подростковому неловким, неуклюжим, будто нам действительно по пятнадцать лет, и мы только дорвались до возможности уединиться, зато со вторым дело сладилось. Ром обнял меня за талию, привлекая ближе к себе, я охотно прижалась всем телом, обвила руками мужскую шею. Свидетелей на крыше мало, да и вряд ли на нас обращали внимание — страстно целующиеся парочки здесь никого не удивляли. Но когда в моем несколько затуманившемся сознании мелькнула вялая мысль, что, пожалуй, намекать на секс на первом почти что свидании уж точно неприлично и недостойно добродетельной леди, Ром вдруг резко отстранился, посмотрел куда-то мимо меня. Я покачнулась, не вполне понимая, что происходит и почему поцелуй так быстро закончился, однако оставшаяся на талии твердая рука удержала меня в вертикальном положении.
— Леди Аделли? — приблизившийся незнакомец в черном коротко поклонился, окинул меня цепким оценивающим взглядом.
Давненько ко мне так не обращались.
С тех пор, как я сбежала из Этерии.
Одет мужчина просто — брюки, куртка, наглухо застегнутая вопреки теплому вечеру, перчатки — и во внешности его не было ничего особенного, кроме разве что холодного, презрительного взора темных глаз, с трудом маскирующего ту яростную, выпестованную годами служения нетерпимость, обжигающую фанатичную ненависть к одаренным, которую я не видела уже много лет.
Ром вопросительно покосился на меня, но я осторожно высвободилась из его объятий, повернулась к незнакомцу. Выпрямилась, расправила плечи в попытке казаться выше ростом, чем есть, и кивнула, подтверждая, что да, я и есть та, кого он ищет.
— Послание для леди Аделли, — голос мужчины оставался ровным, практически равнодушным, и извлеченный из кармана бумажный прямоугольник он подал с новым почтительным поклоном, коим, подозреваю, я была обязана исключительно своему высокому происхождению.
Я взяла письмо, щелчком пальцев создала огненный шарик, отчего посланник вздрогнул и отшатнулся.
Печать правящего Дома Этерии. Сомневаюсь только, что старый король имел хоть какое-то отношение к этому письму.
Я разломала багровый кругляшек, развернула сложенную втрое бумагу — конвертами на моей малой родине, похоже, по-прежнему не пользовались, — пробежала глазами по выверенному каллиграфическому почерку секретаря. Короткое, по официальному суховатое приглашение в самое ближайшее время прибыть в Этерию, в город Вис, разрешение на нахождение на территории королевства мне, как адептке корпуса другого государства, предоставят… и кривая приписка в нижней части страницы, выведенная другой рукой.
«Надеюсь, миледи, вы не забыли, подданной какого королевства являетесь по рождению, и о долге перед своей семьей, столь легкомысленно брошенной вами восемь лет назад.
К. Л.»
Восемь лет…
Как, по мнению Лавеля, я могла забыть о маме с папой, которых все эти восемь лет не видела иначе, кроме как изредка и сугубо по «переговорному» зеркалу? О Тео и Матильде, для которых я, вероятно, все равно что умерла? О городе, где родилась и выросла и куда из-за него, бывшего моего козла, не могу вернуться?!
Глянула на посланника, но того уже и след простыл. Думать надо, моего ответа не требовалось.
— Дезире?
Нарочито медленно, старательно сложила бумагу, избегая поднимать глаза на Рома. Что тут скажешь? Что прошлое, о котором я пыталась забыть все прошедшие годы и, как мне казалось, действительно если не забыла, то хотя бы отодвинула в дальний угол памяти, внезапно нашло меня на другом конце континента?
— Кто такая леди Аделли?
— Я.
— Разве ты не Грейн?
— Моя мама в девичестве была леди Грейн. Она родилась и выросла в Лире, где по сей день живут ее родители, мои бабушка и дедушка, потом встретила моего папу, вышла за него замуж и стала леди Аделли.