Так и есть.
Я порывисто обнимаю Катерину. Не буду думать о демоне сейчас. И о том, что может связывать его с папой, тоже. Сегодня мой день. Не хочу омрачать его страшными предположениями.
— Тери, Уэлси пытался сделать мне предложение…
— –
…Лицо, бледное, словно сама смерть, обрамленное белыми волосами, выплывает из тьмы вокруг, поводит в воздухе белыми же, оканчивающимися черными когтями руками и бескровные губы растягиваются в удовлетворенной усмешке.
— Да, друг мой, уже скоро. Даже странно, что он до сих пор спит. Сколько ей исполнилось?
— Восемнадцать.
Слышу папин голос, но самого отца не вижу.
Что это?
Сон? Явь?
Кошмар наяву?
Отчаянно хочу проснуться, но не могу. Не чувствую ни рук, ни ног, тело будто онемело, оно не подчиняется, пока разум мой бьется в панике, запертый в клетке оболочки неподвижной, беспомощной.
— Хороший возраст. Не передумал? Двери нашей школы всегда открыты…
— Не передумал. Приступай.
И тело пронзает острая, режущая боль…
Утром я просыпаюсь в кровати в своей спальне и долго пытаюсь понять, что за кошмар мне приснился. В окно заглядывает солнце, обещая пригожий день, из парка долетает пение птиц. Переворачиваюсь на другой бок и замечаю розовую коробочку на столике возле кровати. Еще один подарок? Внутри на тонкой золотой цепочке покоится каплевидный изумрудный кулон под цвет моих глаз и лежит карточка, заполненная папиным почерком.
«Моей красавице. Обещай никогда не снимать его».
Обещаю.
Спустившись к завтраку, я узнаю, что рано утром сестра, не попрощавшись ни с кем, кроме отца, покинула Нуалон. Папа сказал, у Катерины пробудился дар, и ее отправили учиться в ведунский корпус.
Глава 2
Восемь лет спустя
Дезире
Воздушный пассажирский корабль рейса Лира-Лидия-Брийск неспешно заходил на посадку. Как обычно, пассажиров вежливо попросили не подходить к бортам, а лучше вообще покинуть палубу, дабы не мешать экипажу. Я, правда, в каюту возвращаться все равно не стала — за несколько часов полета тесный закуток с сомнительными удобствами надоел по самое «не могу», да и хочется уже поскорее сойти на твердую, надежную землю. К тому же остановка не конечная, дальше корабль идет в столицу княжества, в Герре же выходят только я и еще около дюжины человек, нетерпеливо мнущихся возле вынесенного на палубу багажа.
Невысокий молодой человек в черном, явно дорогом костюме, с головой выдававшим в хозяине представителя высшей аристократии, торопливо прошел к фальшборту, задумчиво посмотрел на крыши расстилающегося внизу города и площадку станции, потом через плечо оглядел ожидающих окончания посадки, заметил меня и чуть поклонился, приветствуя. Я вежливо улыбнулась в ответ. С чего это вдруг столько внимания моей скромной персоне? Одета я обычно: черные штаны и черная же кофта поверх блузки, на ногах сандальки, потому как лето, каштановые волосы выбиваются из-под черной шляпки. Уж точно не леди. Молодой человек как-то воровато прошмыгнул обратно к каютам. И что за перстенек у него на левой руке? Темный, с приметным изображением стилизованного солнца. У Фабиана точно такой же, хоть он его никогда при мне не надевал. Солнце — эмблема ведунского корпуса Вальсии, перстни с этим символом выдавались по окончанию обучения всем адептам корпуса. Выходит, опознал во мне почти коллегу? И что вальсийскому ведуну потребовалось в маленьком и не особо значительном Брийском княжестве? Тут и одного выпускника славного корпуса Вальсии за глаза хватает.
Впрочем, мне-то какая разница?
Наконец под отрывистые, резкие звуки сигнальных гудков корабль тяжело, неповоротливо сел, опутался сетью фиксирующих канатов, к борту подкатили деревянный трап, и я в числе первых сошла на землю.
Ну здравствуй, работа, милая работа. Всегда приятно возвращаться к своим трудовым обязанностям после двух недель отпуска… вот бы вообще их не видеть!
Я пересекла пыльную посадочную площадку, нырнула под козырек павильона для пассажиров, где собрались немногочисленные встречающие и отбывающие. Иногда я ненавижу свой маленький рост. Люди толпятся вокруг, а мне ничего не видно! А Фабиан, между прочим, клятвенно обещал меня встретить.
Я остановилась и подпрыгнула. Потом еще раз. И — хоть кто-то у нас пунктуальный и слово держит! — таки заметила поднятую над головами людей табличку с выведенным крупными буквами именем «Диз». Решительно протолкалась вперед.
— Феб!
— Диз!
Я скинула сумку на дощатый пол и бросилась приятелю на шею, Фабиан, опустив табличку, обнял меня одной рукой за талию, прижал к себе. Я чмокнула парня в щеку.