Мысль появляется и исчезает, тает за немедленными доводами рассудка.
Я не могу бросить семью, отказаться от родных в угоду собственным капризам. Не должна забывать, что я — Ренье, что имя мое налагает на меня обязательства, пренебрегать которыми нельзя, не должна ронять честь рода, допускать трусливого малодушия. И если Фабиан видит во мне лишь сексуальный объект, то едва ли что-то заставит его изменить свое мнение.
Завтракаю в спальне. Переодеваюсь, беру одну из книг по кристаллам, что одолжил Фабиан, и сажусь в кресло подле окна. Пытаюсь читать, но сосредоточиться на тексте не удается, буквы словно плывут и мысли разбегаются следом, возвращаются снова и снова к папе, дару и Фабиану. Вновь накатывает раздражение — почему я и пяти минут не могу размышлять о чем-либо, не затронув при том молодого ведуна? Мне не нравится желание произвести на него впечатление несмотря ни на что, не нравится стремление очаровать его так, чтобы он и думать забыл о других девушках. Разве не достаточно мне полученного накануне урока, понимания, чем мог закончиться вечер, не реши Фабиан остановиться? Знаю ведь, что не всякий распаленный страстью мужчина сумел бы отпустить девушку не просто желанную, но ясно давшую понять, что не возражает она против закономерного продолжения…
Стук в дверь отвлекает от размышлений, я закрываю книгу, бросаю взгляд на створку.
— Войдите.
Дверь открывается.
— Фреа? — Катерина решительно входит в спальню, приближается ко мне, протягивает свое «переговорное» зеркало. — С тобой желают побеседовать.
— Кто? — удивляюсь я, и сердце замирает вдруг. — Папа?
Сестра должна была связаться с отцом и все ему рассказать. И я ждала, когда же Катерина наконец позовет меня переговорить с ним, когда я смогу увидеть папу хотя бы через призму стекла, посмотреть в папины глаза и спросить «За что? Почему?»
— Нет, — качает головой Катерина. — Магистр Холдан.
— Дядя Кристофер? — теперь я теряюсь.
Я так ждала этой беседы, так надеялась на нее и так боялась услышать страшное… а ныне выясняется, что ее, беседы, не будет, она отсрочена, отложена на неопределенное время. Почему? Катерина ничего не рассказала папе или он не хочет говорить со мною?
— Это срочно, Фреа, — сестра сует мне в руки зеркало и, лишь дождавшись, когда я сожму ручку, отступает к двери.
Я медленно поднимаю зеркало так, чтобы оно оказалось на уровне моего лица. По ту сторону стеклянной грани серое, подсвеченное огоньками пространство и дядя Кристофер, рассматривающий меня пристально, хмуро.
— Дядя Кристофер? — повторяю неуверенно.
— Как ты себя чувствуешь, Фреа? — осведомляется дядя ровным голосом.
— Хорошо, — гляжу настороженно поверх тусклой посеребренной оправы зеркала на Катерину, замершую подле закрытой двери. Неужели сестра рассказала обо всем своему магистру, но так и не связалась с отцом? — Я прекрасно себя чувствую.
— Как проявляет себя дар?
— Нормально.
— Случались спонтанные призывы?
— Нет.
— Как проходят осознанные призывы?
— Я почти не пользуюсь даром… предпочитаю пока больше читать и слушать.
— И то верно, хотя без регулярной практики едва ли можно достичь сколько-нибудь заметных результатов. Катерина сказала, основная стихия земля, уровень четвертый…
И о чем еще она успела поведать?
В ответ сестра поджимает губы и отворачивается.
— …неплохо, неплохо, — дядя кивает одобрительно, улыбается скупо, хотя я не могу взять в толк, что его так радует и почему он не выглядит даже самую малость удивленным. Или он тоже знал? — Как я и предполагал когда-то.
— Вы… знали? — уточняю недоверчиво.
— Разумеется. Спящий дар никогда не был секретом для меня, — улыбка становится чуть шире, однако выражение лица сразу делается серьезным. — Теперь, Фреа, послушай меня внимательно. Сейчас я, к сожалению, нахожусь далеко от… дома и в ближайшее время вряд ли смогу вернуться. Послать за вами корабль, увы, тоже не получится, моя непоседливая ученица опять его увела.
Снова смотрю вопросительно на Катерину, но сестра вновь отрицательно качает головой, подтверждая, что речь не о ней. Впрочем, у дяди Кристофера наверняка еще много учениц.
— Ты, Катерина и Элан должны как можно скорее сесть на любой корабль, идущий в Лиру, и лететь на юг. В Лире вас встретит и заберет корабль вашего отца, не суть важно, тот, на котором вы летели прежде, или другой. Он отвезет вас домой, в Вальсию.